Иногда мне хочется уехать в какую-нибудь деревню, чтобы отдохнуть от городской суеты и насладиться великолепием нависающего ночного полотна.
Но не всем нашим желанием суждено сбыться.
Водитель Элли приезжает раньше, чем обещает, — свет фар ослепляет нас, когда авто подъезжает ближе. Мужчина даже не задает лишних вопросов, когда мы забираемся на заднее сидение.
Еще через двадцать минут машина останавливается возле моего подъезда. Поблагодарив водителя и извинившись за отнятое время и немного испачканные сидения, мы двигаемся к дому. Костю пошатывает, но парень даже виду не подает, что ему больно.
— Голова кружится? — спрашиваю я, когда мы заваливаемся в лифт.
Он облокачивается на перила, продолжая прижимать к ране почти полностью пропитанную кровью футболку. Вещь, кажется, придется выбросить.
— Немного, — признается Назаров.
— Плохо. Терпи, почти приехали…
— Ты меня за кого принимаешь, принцесса? — кривится парень. — Я от такой мелочи не откинусь.
— Хватит… — злюсь я. — Называть меня принцессой. Бесишь.
Костя издает короткий смешок, а потом морщится из-за боли. Лифт останавливается, и двери с тихим звоном открываются.
— Пошли, — первая выхожу из кабинки. — Идти-то можешь? — встревоженно осматриваю парня.
— Могу.
Сделав усилие, Назаров отстраняется от перил и выходит на площадку.
Тусклая лампа освещает лестницу и три старые двери, одна из которых ведет в мою квартиру. Пахнет сыростью и рыбой. В углу замечаю светящиеся глаза соседского кота, который тут же юркает в темноту, как только замечает нас.
Прежде чем позволить Косте войти в квартиру, я тихо открываю дверь и прислушиваюсь. Телевизор молчит, обуви отца в коридоре нет. Значит, все спокойно. Бабуля, наверное, уже приняла снотворное и дрыхнет у себя в комнате, так что можно не волноваться, что нас застукают.
— Заходи, — говорю я, пропуская Костю.
Закрыв за ним дверь, я стаскиваю неудобные босоножки и облегченно вздыхаю. Без каблуков Назаров оказывается куда выше меня, чем я рассчитываю. Включаю свет в коридоре, бросаю сумочку на тумбу.
Узкий коридор обычной старой советской квартиры. Облезлые обои, шкаф, лампочка без люстры. Зато ковер новый… Сама купила недавно.
Не хоромы, но жить можно.
Костя стаскивает кроссовки, осматриваясь и морщась — каждое движение причиняет ему боль, и я это прекрасно понимаю.
— На кухню, — командую я, показывая на дверь слева.
Сама скрываюсь в своей спальне, чтобы переодеться и не запачкать дорогущее платье Элли кровью. Быстро снимаю его, бросаю на кровать. Натягиваю шорты и домашнюю футболку, завязываю волосы в хвост, и только после этого возвращаюсь к Косте, который уже сидит за столом, откинувшись на спинку диванчика.