Слушая Ираклия Георгиевича, я смутно догадывалась: статуэтка туземца не просто забавная фигурка. Она непременно должна нести в себе некий смысл. Только вот какой?
– В отличие от нас, христиан, банту поклоняются многим богам, плохим и хорошим, – продолжал профессор. – Плохих пытаются задобрить, у хороших просят благополучия, избавления от болезни, обильного урожая и многое другое. Богам приносят жертвы. В качестве жертвы может быть все, что угодно: еда, животные и даже человеческие жизни. Ничего не поделаешь – многие плена стоят еще на пороге цивилизации.
– Ираклий Георгиевич, а вот эта фигурка, по-вашему, имеет отношение к африканским божествам?
– Да, в разных племенах этот бог называется по-разному. Не стану перечислять его имена: они труднопроизносимы, и, наверное, вам ни к чему засорять свою память.
– И что это за бог? – Меня распирало от любопытства: кого это Алина приволокла из поездки по Кении?
– Это мелкий пакостник, любимец африканских кумушек. Когда нужно насолить соплеменнице или соплеменнику, прибегают к его услугам. Но здесь главное не переборщить. Божок накапливает зло, а затем может все сполна вернуть хозяину. Опасная штука. Так где вы взяли?
Алина молчала.
– Одну минуточку, Ираклий Георгиевич, нам надо с Алиной Николаевной пошептаться. – Я схватила Алину за руку и выволокла ее из кабинета. – Признавайся, где взяла статуэтку?
– Где? Ну, она стояла в одной заброшенной хижине, в племени, куда нас привезли на экскурсию. Не переживай, в хижине никто не жил.
– С чего ты взяла, что хижина необитаема?
– Экскурсовод сказал, что раньше там жила местная колдунья.
– А потом она переехала в другие апартаменты? Более роскошные? – съязвила я.
– Да нет, она умерла, – растеряно пробормотала Алина.
– Ага, а ты воспользовалась тем, что хозяйка не забрала статуэтку на тот свет, и попросту ее умыкнула?
– Ну… Но она ведь все равно никому не была нужна. А мне понравилась, – оправдывалась Алина.
– Теперь понятно, почему кот шипит, крысы в панике, Санька двойки хватает, а у Вадима в лаборатории мыши дохнут скопом. Это тебе твое же зло возвращается.
– Ты же сама говорила, что, чтобы двойки не хватать, надо заниматься. – У Алины глаза подозрительно заблестели. Сейчас она скажет: «Не виноватая я», а я начну ее успокаивать, поскольку сама люблю всплакнуть, но терпеть не могу чужих слез. Но вдруг у Алины глаза просветлели, и она выдала: – Слушай, мы с этим божком всех конкурентов изведем.
Я тяжело вздохнула. «Эх, Алина, Алина. Легче противодействовать началу, чем логическому концу. Что же теперь будет?» – засверлило у меня в мозгу. Осуждающе посмотрев на подругу, я молча втолкнула ее обратно в кабинет.