Впрочем, никто не отменял сексуальное влечение, которое я начала испытывать уже давно. Мне нравились мальчики в школе, мне нравятся красивые мужчины сейчас. Нормально в моём возрасте, и нет в этом ничего преступного. Но чтобы такая реакция на человека, которого всю жизнь боялась… Вот это странно. И возможно даже, неправильно.
— Ты готова? — прошептал мне на ухо и, не дождавшись моего ответа, надавил. Нет, не так. Ворвался. Резко и настойчиво. До жути больно. Ощущение, будто меня надвое сейчас порвёт. Оно и неудивительно… Такая штука огромная.
Заскулила, пытаясь проглотить рвущийся наружу крик, и непроизвольно сжала его коленями. Самир приподнялся, вглядываясь в моё лицо и продолжая проталкиваться внутрь.
— Потерпи. Сейчас пройдёт, — казалось бы, обычные слова утешения. А что ещё тут скажешь? Но мне действительно стало легче. Как будто и боль уже не такая сильная, и страх улетучился. В конце концов, он правильно сказал, через это проходят все, и я не слышала о случаях с летальным исходом.
Неожиданно он замер во мне, поцеловал в губы, лизнул нижнюю языком и улыбнулся.
— Ну, вот и всё. Видишь, это не так страшно?
И как только я хотела что-то сказать, толкнулся резко, сильно. Не настолько, чтобы я взвыла от боли, но от жуткого дискомфорта поморщилась. Вот же дура… Надеялась, что всё закончилось.
Очередью контролируемых, но резких движений он буквально пригвоздил меня к постели и, вытащив член, со стоном кончил прямо на истерзанную плоть, где всё жгло и болело, будто во мне побывала деревянная дубина.
Смахнув пальцами мои слезы, упал на спину рядом, привлёк к себе, укладывая на плечо, а я замерла, не смея поднять на него взгляд. Было как-то неудобно, стыдно. Наверное, алкоголь переставал действовать, а я осознала, что только что произошло.
Самир отдышался, погладил меня по спине.
— Ты прелесть. Даже слаще, чем я думал, — в его голосе уловила улыбку и усмехнулась сама. Само как-то вышло.
— И что теперь? — всё же взглянула на него и смутилась. Оказывается, всё это время он смотрел на меня.
— А что теперь? — сверкнул белыми зубами.
— Ну… Теперь? Ты, наверное, захочешь детей, да? — и, затаив дыхание, замолчала в ожидании ответа.
— А ты хочешь детей сейчас? — ответил невозмутимо.
— Честно?
Он поддел мой подбородок пальцем, заставляя снова заглянуть в его глаза.
— Со мной нужно только так.
— Ну, если честно, то не очень… Нет, я, конечно, хочу детей. Но не сейчас. Через несколько лет хотя бы… — было трудно и страшно об этом говорить, но раз уж он спрашивал меня, глупо молчать. Я действительно не готова была к подгузникам, пеленкам, распашонкам. Нет, я не чайлдфри. Вовсе нет. Но сама ещё ребёнок в душе. Да мне всего девятнадцать!