После обеда я захожу в кабинет Виктора Тория.
Он беседует по телефону с женой и жестом приглашает меня садиться, продолжая говорить в трубку:
— Да, дорогая… конечно, не забуду. Что еще? Фарша?… Сколько? Записываю…
Он черкает в блокноте, продолжая послушно кивать головой. Торий бывает несносен и может наорать на подчиненного за глупую ошибку, зато рядом с женой превращается в смирного барашка.
Я жду, пока он договорит. На краю стола стоит ваза с конфетами, и я чувствую, как судорогой сводит живот. Я стараюсь не смотреть туда и оглядываюсь по сторонам. Раньше на стенах висели фотоотчеты с экспедиций и рисунки никогда не существовавших монстров. Но когда оказалось, что мифические васпы — это не гигантские неразумные жуки, а результат генетических экспериментов, все фотографии и рисунки очутились в мусорном ведре. Теперь по стенам развешены дипломы и графики, а фотография только одна — та, где Торию вручают национальную премию за вклад в биологию и гуманитарные науки. Если быть точным: за то, что доказал существование васпов и разработал программу по их адаптации в обществе. Не без моей помощи, разумеется. Только на торжество меня пригласить забыли.
— Прости, что заставил тебя ждать, — улыбается Торий и кладет трубку на рычаги. — Заботы семейные…
Я понимающе киваю, хотя о чем он говорит — представляю чисто теоретически. Семьи у меня не было никогда. И, вероятно, не будет.
— Что-то не видел тебя сегодня в столовой, — продолжает Торий. — Все в порядке?
Я киваю и поясняю:
— Много работы. Хочу закончить пораньше. Ты позволишь?
— Да, конечно, — соглашается он. — Это как-то связано с сегодняшним звонком?
— Уже весь институт в курсе? — вопросом на вопрос отвечаю я.
Торий смеется.
— Ну, Марта говорила, что тебе звонила какая-то женщина с приятным голосом, а ты краснел, бледнел и вообще выглядел совершенно растерянным. О! Дай ей волю — она за глаза тебя и женит, и разведет!
Я не люблю сплетен, но, тем не менее, усмехаюсь тоже. Общество Тория — единственное, где я могу быть хоть немного откровенным. И это кажется немного странным, учитывая, что еще три года назад мы ненавидели друг друга до зубовного скрежета. Он меня — с первой встречи, за то, что я убил его товарищей, подчинил его своей воле и использовал, как марионетку, что избил до полусмерти и едва не изнасиловал его будущую жену. Я его — за то, что провалил мой план по переустройству мира, что проводил надо мной опыты и едва не убил под конец.
В этом мире все шиворот навыворот, и хорошая дружба проистекает из хорошей вражды.
— Звонили из миграционной службы, — говорю я.