— Это вышло случайно, но в Великой книге есть запись о её принадлежности.
— Если бы это было так, ты бы не прозевала её рождение.
— Ты просто мне завидуешь. Ты всегда хотела получить под своё крылышко видящих. Да только они выбрали мой мир, а тебе достались эти грязные оборотни.
— Ну и кто тут кому завидует? — насмешливо выгнула бровь вторая Богиня. — Я видела, как ты облизывалась на моих оборотней.
Наверное, дело могло дойти до драки, но тут вмешалась третья сторона.
— Успокойтесь девочки, не надо ссор. Этот спор можно решить очень просто.
Главная Богиня разговаривала с двумя непримиримыми спорщицами, как терпеливая мать с капризными дочерьми. Она трижды хлопнула в ладоши, и перед ней в воздухе завис огромный фолиант в золотом переплёте.
— Итак, посмотрим, что здесь написано.
Богиня сделала едва заметный жест кончиками пальцев и книга послушно раскрылась на нужной странице.
Дестина услышала слова, которые должны были стать приговором для её дочери: «Дитя, рождённое на второй день убывающей луны, в месяц Райнен, дочерью из клана видящих, именуемой Ансония, да будет отдано в дар Богине Лорелле во славу и процветание».
— Вот так! — Лорелла торжествовала победу.
— Только ты так жестока со своими дочерьми, что заставляешь их жертвовать самым дорогим ради собственного могущества. — вторая Богиня, понимая, что проиграла в споре, хотела хоть как-то уколоть соперницу. — А ты видела, Лучезарная, как она карает отступниц?
— А это тебя не касается, я в своём праве. Благодаря моим методам, я добилась многого. Посмотри сколько храмов построено в мою честь. Даже простые смертные превозносят меня в своих молитвах. А чем можешь похвастаться ты со своей жалостью? Да ты вообще скоро уйдёшь в забвение.
— Лучше так, чем обретать могущество, убивая невинных младенцев.
— Глупая, да ничего страшного не случится, если одной человеческой девчонкой станет меньше. Никто и не заметит исчезновения ребёнка, разве что мать, но и она скоро утешится сознанием того, что послужила своей Богине.
Однако Дестина не собиралась приносить свою дочь в жертву и была намерена бороться до конца, отстаивая право девочки на жизнь. Она прокашлялась, привлекая к себе внимание и не смотря на то, что ей было ужасно страшно, смогла произнести громко и отчётливо:
— Моя дочь родилась в ночь перед полнолунием. Она не может быть тем ребёнком, о котором говорится в этой книге.
— Что?! Да как ты смеешь?! Лживая девчонка! — Лорелла в ярости сорвалась с места и, наверное, убила бы отступницу на месте, но натолкнулась на преграду, которую не смогла преодолеть.