Конечно, можно было попробовать сбежать к бабке. Но Брюн боялась герцогини Мадельхейм еще больше, чем братьев. Старуха, помешанная на сословных приличиях и чистоте крови, не пустила бы ее и на порог. Впрочем, бабка могла бы и пустить — мало ли у нее приживалок? — но тогда Брюн стала бы мишенью для унижений, оскорблений и проповедей, срамящих ее порок…
— Проснулись? — услышала она. Значит, ничего не приснилось, и Брюн действительно провела эту ночь под одним одеялом с безумным артефактором. А в безумии Эрика она не сомневалась — нормальный, порядочный мужчина, джентльмен, никогда не сделает с девушкой того, что сделал с ней этот человек.
Она обернулась: Эрик, уже успевший одеться, вставлял изумрудные запонки в прорези манжет — словно змея сверкала глазами. Чувствуя, как лицо заливает румянцем стыда, Брюн сердито отвела взгляд. Дьявол побери, она и повеситься не сможет, этот манипулятор не позволит.
— Не желаете со мной говорить, — с трудом скрывая усмешку, заметил Эрик. — А вот я наоборот, хотел бы с вами побеседовать.
— Вы забрали меня из дому. Привезли практически в тюрьму. Издевались надо мной, — Брюн действительно не собиралась с ним говорить, но теперь не выдержала. — Ладно, делайте со мной, что хотите. Я все равно не смогу вам помешать. Но я не собираюсь быть с вами милой и любезной.
— Сказали, как отрезали, — улыбнулся Эрик. Обойдя кровать, он протянул руку, и Брюн послушно встала. Он в самом деле мог сделать с ней все, что захочет, и с этим надо было смириться, но Господь свидетель, Брюн не знала, как это сделать.
— Будьте умницей, — попросил Эрик. — Вы мне нравитесь, я не хочу причинять вам излишний дискомфорт, но если вы будете дергать змею за хвост, я вынужден буду вас наказать.
Брюн посмотрела на него, надеясь, что в ее взгляде достаточно ярости.
— Прикажете мне вскрыть вены. Не сомневаюсь, что вы на это пойдете.
Эрик задумчиво провел подушечкой большого пальца по царапине на запястье Брюн. У нее в животе похолодело: она вспомнила, как взяла нож и порезала кожу: спокойно, словно делала привычное дело.
— Нет. Просто скручу вас в бараний рог и высеку. Как провинившуюся школьницу, — он сделал паузу и добавил: — Вы ходили в школу?
На мгновение Брюн задохнулась от гнева.
— Разумеется, — холодно сказала она. — Осенью родители хотели отдать меня в столичный пансион.
— Самая умная и дерзкая из дочерей Шульца? — предположил Эрик. — Поэтому отец поставил на кон именно вас?
Брюн всхлипнула. В какой-то момент ей стало ясно, что она больше не может сдерживаться и сейчас разрыдается, как ребенок. Видимо, Эрик это понял: он мягко погладил ее по щеке и примирительно произнес: