Я жевала капусту и не отвечала. Наивная до сих пор не поняла, что местные некроманты ни за что в нашу историю не поверят. А если настаивать, то отправят меня совсем к другим некромантам — и те могут оказаться далеко не такими же дружелюбными. Последнее, чего бы мне хотелось, — чтобы Дмитрий Александрович счел меня сумасшедшей.
* * *
Выяснилось, что реанимация — не лучшее место для общения. Пациенты, даже те, которые в сознании, сосредоточены на собственных проблемах. Ходячих тут и вовсе по пальцам пересчитать можно… если у вас только один палец. Медперсонал тоже вечно занят. Санитарки еще готовы перекинуться парой фраз, но у них нет времени, чтобы сидеть возле меня больше пяти минут, а врачи здесь как роботы. Кажется, они только раскидываются командами «в операционную», «проверь давление», «оформляйте в кардиологию» или ругательствами «почему до сих пор нет лаборатории? Я что, сам должен бегать в лабораторию и умолять их на коленках немного поспешить?!»… И как только выдается спокойное время, они удаляются в свою тайную комнату и, уверена, мгновенно засыпают. А как иначе у них происходит подзарядка?
Дмитрий Александрович вообще домой уехал… зла на него не хватает. Сегодняшний реаниматолог — такая же суровая, как и остальные врачи, женщина — задавала мне в точности те же вопросы, а потом только головой качала, тоже возлагая надежды на углубленную диагностику. Мне становилось скучно. Кое-как по телефону уговорила Костю привезти мне завтра ноутбук и пару книг. Он так долго нудел мне в ответ, что я во всей красе припомнила, почему все же с ним рассталась. Быстро же он позабыл облегчение, которое испытал в скорой, когда выяснилось, что я жива! Но ничего не поделать — некромантскими перипетиями Костя оказался единственной моей связью с внешним миром. Ему и придется идти мне навстречу. А мне придется терпеть его занудство.
В итоге вечером я все же отдалась на волю сна. Обсудили это с Тайишкой между собой. Некромант вроде бы дал мне свободу сегодня отдохнуть, а это означало, что у нас, возможно, имеется последний шанс, чтобы оглядеться в мрачном особняке.
Как же это непривычно — просыпаться в одиночестве и не под восторженные возгласы об очередном воскрешении! Я открыла глаза: в комнате пусто, а вокруг темнота. Мои подозрения, что время в наших мирах полностью совпадает, подтверждались. Здесь должно быть примерно двенадцать по московскому, но вряд ли кто-то из коренных жителей об этом подозревает. С помощью Тайишки я справилась с масляной лампой — от нее неприятно пахло и света она давала немного, но я попыталась приспособиться. Сначала огляделась в комнате: ничего нового. После тихо приоткрыла дверь и вынырнула в коридор.