Наткнувшись взглядом на отца, она сбавив обороты и совершенно другим тоном, проговорила:
— Здравствуй Гоймир. — сухо и бесцветно поздоровалась женщина.
— Здрав будь боярыня Варвара. — высокопарно сказал ухмыляющийся отец, склонившись в поясном поклоне до земли — Примешь меня в избе-то, али на сеновале переночевать? — спросил широко улыбаясь батька…
У тетки Варвары на скулах заходили жевалки:
— Отчего ж, не принять? Проходи, гостем будешь. — строго и издевательски ответила она.
Я таращилась на героев этой непонятной сценки. Но похоже, только меня удивляло поведение этих двоих. Отомаш едва заметно улыбался, поглядывая на тетку, матушка была довольной и спокойной, как танк, а Зелеслав с Боянкой уже заметно клевали носом, видимо, во второй половине дня в отличии от меня, они не спали, а ведь, солнце уже давно село. Тем временем, отец взяв под локоток матушку, направился за нами с теткой Варварой в избу, остальные шли следом.
Зайдя в дом, мы оказались в коридоре, с ведущей наверх лестницей. В стороны открывался вид на арочные дверные проемы, ведущие в просторные комнаты: один налево, другой направо. В каждой из комнат стояло по большой, беленой печи. В одной из комнат находился огромный деревянный стол с лавками.
— На таком только пиры собирать… — подумала я.
В другой была светлица — горница, с множеством окон. И, как самая светлая комната, скорее всего, она использовалась женщинами, которые собирались здесь, чтоб заниматься рукоделием или другими делами. Тетка провела нас в комнату с большим столом и окидывая рукой помещение, сказала:
— Устраивайтесь, как удобнее. Епифан, вели гостям, яств подать, да поскорее!
Епифаном оказался тот самый лохматый мужичок, что открывал нам ворота. Он поклонился тетке Варваре и быстро ушел. А сама женщина со мной на руках устроилась на короткой лавке во главе стола. Родные чувствуя себя уверенно, устроились кто где.
— Ну, с чем пожаловали гости дорогие? Погостить у любимой родни али как? — сказала тетка, обращаясь к отцу.
— На ярмарку мы прибыли боярыня Варвара, — издевательски протянул батька. — Ты изволь, своим людям приказать, чтоб из клеток, что в телеге стоят, живность нашу выпустили и покормили. — ответил отец, улыбаясь. Хмыкнув, тетка крикнула: — Епифан! — мужичок появился в проеме. — Вели животных, что в телеге устроить и накормить. Епифан, вновь, молча поклонился и скрылся.
— Доволен? — спросила тетка.
— Вполне. — ответил батька, поднимаясь, — Пойду погляжу, как работнички твои стравятся… сказал с улыбкой отец и вышел.
— Когда ж ты злиться на него перестанешь? — спросила довольная матушка.