Однако стоило оцелоту покинуть стартовую площадку, как серебристая дверь звездолета раскрылась, являя шиатару отца Юлии.
— Вы что-то хотели? — поинтересовался с ходу Елагин. Охрана расступилась, но по-прежнему оставалась на месте. Другого приказа не поступало.
Лейф заметил, насколько тот схож со своей дочерью. Тот же упрямый взгляд, только отточенный временем и событиями, а оттого более жёсткий. Тот же вызов в глазах, что теперь не оставалось и сомнения в том, откуда это непокорность девушки. Тот же цвет волос, за исключением седины, поселившейся на голове мужчины.
— Генерал, я хотел бы забрать Юлию Елагину. Она член нашего экипажа и должна остаться здесь… со мной… в госпитале Росса. Мы ждём корабль, за нами скоро прилетят.
— Какое отношение вы лично имеете к моей дочери? — взгляд офицера не обещал ничего хорошего. Казалось, он сканировал, пытался добраться до всех потаённых мыслей шеатара, его поступков, вывернуть наизнанку. Вот только ничего плохого против девушки оборотень не замышлял. Как можно обидеть собственное сердце?
— Я люблю её, — честно и прямо ответил Лейф, глядя в глаза генерала.
— Холгер Богарт, — чётко, выделяя каждое слово, словно выплёвывая его в лицо ирбиса, произнёс Елагин, — наследник Снежных Барсов из рода Богартов, говорю вам в первый и последний раз, никогда, запомните, никогда, моя дочь не будет принадлежать шеатару. Даже несмотря на ваше столь высокое происхождение.
— Вы ошибаетесь! — злость, вызванная подобным заявлением, мгновенно застелила глаза, но оборотень сдержался. Ради неё. — Вы ошибаетесь, генерал, во всём! Дайте мне её забрать!
— Меня не интересуют ваши аргументы, — прервал его генерал. — Советую не разбрасываться подобными заявлениями. Разговор окончен. Убрать посторонних! Взлетаем! — скомандовал офицер, обращаясь уже к охране своей и местной.
И тут же подскочила охрана космодрома, оттесняя рвавшегося к любимой Холгера…
А генерал Елагин, с прямой спиной и несгибаемой волей, поднялся по трапу и скрылся за дверями звездолёта, который спустя несколько коротких минут покинул эту планету.
Огромного зверя было не удержать, когда он добрался до борделя, спрятанного в лесах. И первая жертва, Мерлин, умер, захлёбываясь собственной кровью, хлеставшей из разорванной глотки. И никто не пришёл к нему на помощь. Потому что было некому.
Хол не нашёл здесь ни одной одалиски, что неудивительно. Скорее всего, на той страшной охоте все девушки были расстреляны или изувечены позднее. Не зря Юля слышала выстрелы. А охрана… Те, кто дежурил в доме, умерли, как и их хозяин, за исключением нескольких сломанных шей. Затем дом загорелся и обрушился, погребая под собой это страшное место. И лишь тем, кто прибежал на треск огня, посчастливилось умереть от пули. Причина проста — шеатар торопился вернуться. Он не мог больше здесь находиться, хотя звериная натура всё ещё требовала мести. Однако безумцы порой стремятся навечно остаться в другом облике, а после забывают, как снова стать людьми. Снежный барс помнил об этом.