Мог и не говорить. Я и без того слишком понятливая. Герцогиня, можно сказать, запугала в первый свой визит. А по сути, не тронь кучу навоза, не будешь задыхаться. Думаю, мои родители согласны с этим на все сто процентов.
– А сейчас, – голос герцога зазвучал жёстко, словно его лимит душещипательных признаний закончился, – я хочу восстановить справедливость. Для этого Лилиана поедет со мной, чтобы вступить в права наследования своей части герцогства.
Часть герцогства?!
У меня просто не было слов. Но подозреваю, мои выпученные от подобного известия глазки видели все, присутствующие в гостиной. Хотя мама тоже выглядела не лучше. Она застыла, словно памятник самой себе. А вот папа сурово свёл брови и молчал.
– Нет! – наконец-то «отмер» отец. – Мы не можем так рисковать Лилианой.
– Рисковать? То есть вы мне не доверяете? – ошарашенно воскликнул оборотень, а затем скомкал в руках ни в чём не повинную салфетку и бросил её на стол. – Барон, вы верно не поняли! Это не подачка из чувства вины, хотя подобное присутствует, не сомневайтесь! Мой отец перед смертью раскаялся. И признался, что если бы Анна была жива, то, без сомнения, он отдал ей земли, доставшиеся от первого мужа, и наделил в придачу солидными территориями. И мне хотелось бы объявить всем об этом и завизировать согласно юридических норм.
– Ваша светлость, – папа был предельно вежлив, но я видела, как заходили его желваки,– вам дороги ваши дети, но не думайте, что безопасность моей единственной дочери для нас стоит на последнем месте.
– Объяснитесь! – воскликнул герцог.
– Извольте! Вы до вчерашнего дня были в неведении относительно судьбы вашей сестры. Притом! – отец поднял указательный палец, пытаясь обратить внимание на важность своих слов, – ваша супруга была в курсе событий. Более того, она не горела желанием породниться с нами. А, следовательно, моей дочери не будут настолько рады, как вы себе представляете. Но и это не всё. Ваша светлость, скажите мне, кому из ваших детей должны были достаться те земли, что вы планируете отдать Лилиане?
Глостер молчал, но его взгляд был не менее суров. А я только надеялась, что упрямство будет побеждено разумными доводами отца. И если в первую минуту я была готова принять мамино наследство (это всё мечты о собственном доме!), то теперь сомневалась.
– Леди Камелии? – выдохнула мама.
Я подумала точно так же. В глазах Ричарда Глостера отразилось понимание. Он кивнул. И нам не нужно было разбираться в тонкостях политики. Всё на ладони.
– Но это очень серьёзный вопрос, – продолжил барон, – поэтому я бы не спешил с озвучиванием прав моей дочери. Более того, для всех она чистокровный человек, а вы понимаете, как подобная информация может отразиться на девочке. И я ничего не имею против оборотней! Однако хочу уберечь её имя от пустых полосканий. Не время.