Её замешательство граф принял за подчинение. С неудержимо нарастающим желанием приподнял русинку, с силой прижимая к стене, проталкивая колено между её ног. Подол платья, сминаемый нетерпеливыми руками, пополз вверх.
Наташа, упершись руками в его плечи в попытке оттолкнуть, увернулась от настойчивых губ мужчины:
— Вы ведь не насильник, ваше сиятельство, — дыхание сбилось, дышать стало трудно.
— Какое же это насилие? Ты ведь этого хочешь не меньше меня, — он уткнулся губами в ложбинку между шеей и плечом, целуя, тяжело втягивая воздух. — Я слышу твой сладкий запах.
Предательская дрожь охватила её тело.
— Не смейте меня трогать! — шипела яростно. Выбраться из капкана его рук не представлялось возможным.
— А что ты мне сделаешь? — непреодолимое желание обладать ею здесь и сейчас мутило разум. Руки гладили бедра, настойчиво проникали под платье.
«Насиловать будет», — обожгла мысль Наташу. Злость накрыла мгновенно. Собрав всё мужество, хорошо сознавая последствия поступка, она ударила Бригахбурга по лицу.
Резкий звук пощёчины отрезвил мужчину. Отпрянув и тряхнув головой, огорошено смотрел на девчонку, посмевшую поднять на него руку. Потянулся к поясу с оружием. Глубоко вдохнув, задержал воздух — только бы не сорваться.
Потеряв под собой опору, Наташа соскользнула по стене на пол и подтянула колени к груди. Скрестив дрожащие руки, спрятала под подмышки, облизала пересохшие губы.
Герард, тяжело дыша, взъерошив волосы, отошёл к ложу. Опоясался ремнём с оружием. Русинка сидела у стены на полу, как загнанный в угол зверёк, не спуская с него настороженных блестящих глаз. По щеке катилась слеза.
— Вставай, — выдавил из себя его сиятельство.
Она вздрогнула. В глазах промелькнул страх.
— Сама пойдёшь или тебя понести?
— Куда?
— А ты как думаешь? В подвал… или на ложе. Как скажешь.
— В подвал, — покачнулась, мягко уплывая в сторону.
Через нарастающий в ушах шум прорвалось:
— Не старайся. Игры закончились. Идём, — Бригахбург подхватил её под руку, поднимая, рывком открывая дверь.
В коридоре, сняв со стены горящий факел, повёл вниз.
Шли молча.
Наташа отгоняла от себя страхи и сомнения. Она не могла поступить иначе. Или могла? Отдалась бы ему и всё. Отстал бы тогда? Наверное. А она? Как бы она чувствовала себя после такого? К чёрту все мысли! Как есть — пусть так и будет. Сомнение не отпускало. Ещё не поздно вернуться.
— Посидишь, одумаешься, — раздалось рядом. — Всё расскажешь.
Очнулась она от громкого ржавого скрежета засова, задвигаемого на двери с наружной стороны. Кромешная тьма пугала. Защемило в груди. Достав фонарик, осветила окружающее пространство. Ошеломлённая, она прислушивалась и принюхивалась.