В ушах стоял звон, разливаясь, перерастая в стойкий низкий гул.
Лязг закрываемого засова воспринялся, как облегчение. Снова накрыла гнетущая тишина, вспыхивающая в глазах болезненными слепящими искрами. Тело охватила нарастающая безудержная дрожь. Закашлявшись, Наташа, потеряв ориентацию, сползла на пол. Обжигающая боль, связавшая рот мерзким вяжущим вкусом, жалящим комом опустилась в желудок. В носу щипало от едкого приторного запаха. Тошнота скрутила тело судорогой. Сразу же вспомнились похожие ощущения после того, как она выбралась на берег реки. Господи, что ей влили? Её отравили? Откуда такие мысли? За что? Кто это был?
Став на четвереньки, Наташа вертела головой, сознавая, что теперь её ничего не спасёт. Яды средневековья сильные и верные, а отравитель, как сапёр, не имеет права на ошибку. Никакого средства от отравления она не знает. Да и где его взять? Встать нет сил, кричать тоже. Кто услышит её писк?
Руки дрожали. Каждый вдох сопровождался острой резью, рвущей желудок, словно в нём разрастался клубок колючей проволоки. Таблетки… Есть таблетки. Помогут ли? Да и нужно ли себя спасать? Чтобы мучиться дальше? Что хорошего в этой треклятой жизни?
Пальцы не слушались. Их кончики онемели и стали словно отмороженные. Казалось, что она доставала таблетки целую вечность. Здесь и антибиотики. А вице-граф? Что станет с Ирмгардом? Он умрёт тоже. Так, может быть, кому-то нужна её смерть, чтобы она не исцелила наследника?
Корчась от приступов рвоты, выжидая моменты недолгого затишья, Наташа глотала таблетки, потеряв им счёт, пытаясь задержать в желудке. Сколько их выпало на грязный пол из бесчувственных пальцев?
Девушка ползла, упиралась головой в стену и меняла направление, пытаясь спрятаться от невыносимой боли, следовавшей за ней по пятам. Снова упиралась в препятствие и снова ползла по заколдованному кругу адской боли.
Наконец рвота прекратилась, только болезненно сокращался желудок. Вкус собственной крови уже не пугал. Губы распухли и онемели. Наташа ощущала себя бесформенной желеобразной субстанцией, растёкшейся по грязному полу темницы. Она не чувствовала ни рук, ни ног, ни холода. И только сердце, надрывно ухая, напоминало, что она ещё жива. В мозгу билась лишь одна мысль: «Хватит…Господи, прошу… Хватит…»
Звон в ушах сменился глухим затихающим шумом. Всё… Свободна.
* * *
Граф ходил по покоям, меряя их широким шагом. Ни сна, ни покоя. Эта девчонка сведёт его с ума. Ведьма! Точно, ведьма. Надо же, драться удумала. Откуда столько смелости и дерзости? Да, она же русинка — в этом он не сомневался, — а они именно такие. Вот только нужно было сумку снять. Забыл. Что у неё там? Безделицы.