Рыцарь ткнул пальцем в стекло, буркнул:
— Дьявольщина.
— У вас зеркал, что ли нет? — Наташа пыталась вспомнить, когда стали изготавливать зеркала. Точно знала, что в Венеции. А вот в каком веке…
Юфрозина ахнула, протягивая дрожащие пальцы к зеркальцу. Глухо прошептала:
— Зерца́ло…
— Руки убрала! — угрожающе тряхнула головой иноземка. — Если разобьёшь… — Выразительно посмотрела на монашку.
Сиятельный хлопнул створками, закрывая диковинку:
— Графиня, здесь нет вашего кольца. Возможно, вы обронили его в лесу. Идите в карету, переправляться будем.
Юфрозина повела плечом, не спуская глаз с рук мужчины, неохотно отходя. Необычного кольца девки в сумке не оказалось. Обернулась, искоса всматриваясь в фигуру незнакомки. Где-то же она прячет свои украшения? А в сумочке оказалось много всего необычайно красивого и невиданного. Она мысленно восстанавливала картину осмотра. За одно зерца́ло можно отдать целое состояние. Она видела нечто подобное и даже держала в руках. Во дворце короля, у его фаворитки. Эта диковинка являлась предметом зависти всех женщин дворца. Да что там дворца. Всего королевства! Откуда у простой девки зерцало? Украла.
Юфрозина, отойдя к карете, всматривалась в «чернавку». Мысли, одна тревожнее другой, сплетались, рвались и снова сплетались. «А ведь девка вовсе не чернавка», — содрогнулась она. Как же раньше она не замечала её стати, её гладких рук и маленьких ножек? Её дерзости и непокорности? Будь она простолюдинкой, разве граф стал бы с ней церемониться?
Венгерская графиня присмотрелась к Бригахбургу. Несомненно, этот мужчина вызывал у неё восхищение: выправка, внешность, манеры. От его пронзительного взгляда её тело покрывалось мурашками, сердце беспокойно трепетало в груди. Она знала, что он вдовец. Если его сын так же хорош… Юфрозина облизала пересохшие губы, приходя в себя и осторожно оглядываясь по сторонам, не заметил ли кто её горящих глаз? Напрасно беспокоилась. Внимание всех было приковано к иноземке. Воины не спускали с неё восхищённых взоров, внимательно прислушиваясь к разговору. Монашка поджала свои и без того тонкие губы.
— Кто твои родители? — его сиятельство пытался заглянуть в лицо девчонки. Она молчала, глядя в сторону. Он твёрдо взял её за подбородок, поворачивая лицо: — Смотри мне в глаза.
— Руки убрал, — брезгливо скривившись, произнесла сквозь зубы Наташа.
— Не скажешь? — рук не убрал. — Может, ты сбежала и прячешься? Вещицы-то не простые.
— От кого мне прятаться? — подняла она на него глаза.
Герард увидел в них откровенную неприязнь:
— Убила кого-нибудь или обокрала, вот и сбежала.