— Наири, согласно нашим традициям рораг, совершивший проступок, должен быть...
— Какой проступок совершил Хон? Ну-ка, объяснись!
— Он подверг опасности...
— Он выполнял мой приказ! Что следует за непослушанием? Может, и мне напонишь, каким правилам я обязана подчиняться?
— Наири сама создает законы, — склонился Тайкан. — Я полю о прощении.
— Пошли за Хоном. И садись к столу — мне надоело есть в одиночестве.
Важное дело, которое мешало адъютанту явиться на зов, тут же исчезло. Анна выразительно посмотрела на синяк, расплывающийся на скуле юноши и хмыкнула:
— Командир лично руку приложил?
Тайкан тут же закашлялся и уткнулся в чашку с водой. Анна постучала его по спине:
— Не волнуйся, ты мне нужен живым. Как и все мои телохранители. Так какие у нас планы?
— Все к удовольствию Наири, — Тайкан спрятался за традиционной формулой.
— К моему удовольствию, говоришь? — хмыкнула Анна.
Она больше не могла сидеть без дела. Стоило оказаться наедине со своими мыслями, как накатывала тоска, и токсикоз казался невыносимым. И Анна по-привычке убежала в работу.
Лечебницы такого же масштаба, как в столице, она открыть не могла. Зато небольшой кабинет — вполне. Для этого Анна присмотрела небольшой хозяйственный домик на границе храмового сада. Сруб с окнами, затянутыми слюдой, три небольшие, но теплые комнаты — половину среднего помещения занимала печка. От неё тянулись глиняные трубы.
— Зимой здесь можно ходить совсем голым, — доложил садовник, который и следил за домиком.
— Прекрасно! Есть и приемная, и кабинет, и даже операционная! — радовалась Анна и не видела, как мрачнел Тайкан.
На его голову свалилась новая проблема: Наири могла загнать себя работой, она не знала меры. К тому же очередная задумка госпожи грозила истощить её личных магов. А значит, надо было срочно отправлять гонца к Эйру.
Единственное, чего сумел Тайкан добиться от Наири, это того, что она не будет работать весь день, а оставит врем на отдых. И не пару часов перед сном! Для наглядности и соблюдения договоренности ему пришлось даже составить режим дня для упрямой госпожи.
Анна билась за каждую минуту так, словно она из неё жизнь вытягивала. Но у Тайкана неожиданно появился союзник: в кои-то веке Хон выступил против Наири:
— Госпожа! Подумайте о ребенке! Переутомление скажется прежде всего на нем!
— Прежде всего на нем скажется мое дурное настроение! Разве вы не в курсе, что мать должна быть счастлива, тогда и с малыш родиться здоровым?
— И все же...
Переговоры и уговоры выматывали, как планирование военной операции. За каждую уступку Анна требовала преференций, послаблений то в одном, то в другом... так, пришлось отказаться даже от ежедневных явления Наири местным жителям. Им дозволялось приходить в Харм Севера, но Наири не восседала на резном ложе, и прана не благословила этот край. К счастью той, что выплеснулась в столице, хватало с лихвой.