Долго лететь не пришлось — только до деревьев. Там, передав Анну фрейлинам, что уже выпустили сверкающие когти, Верховный рораг Наири вернулся в битву.
Анну уводили в безопасное место, а она все оглядывалась. На Эйра. И на Хона. Парень оказался в окружении, и из оружия у него было только то, что дала природа. Но остальные рораги уже прорывались сквозь заслон — сариты хоть и оставили сильную засаду, не могли долго продержаться против элитных воинов Эстрайи. Их смяли, вбили обратно в камни, из которых они вылезли и оставили среди покрасневшего от крови мха.
— Наири!
— Эйр! — Анна кинулась к нему, обняла, не позволив опуститься на колени. Её не тревожил ни запах крови, ни то, что она сама перемазалась ей с ног до головы. — Эйр...
— Наири, простите, — отстранился рораг, — я не выполнил ваш приказ. Я...
Он осекся, увидев её взгляд. И, наплевав на церемонии, крепко сжал её в объятиях:
— Не выдержал. Прости. Без тебя там невозможно жить.
Они целовались. Не обращая внимания на на рорагов, ни на служанок. Потом Эйр отстранился. Анна потянулась следом, глядя прямо в бешеные глаза...
— Эйр...
— Подожди. Дай мне несколько минут... — и выскочил прочь.
9
Анна опешила. Уронила руки и смогла только молча смотреть в след убегающему инкубу.
Рийта опомнилась первой. Фрейлины окружили Наири, увлекли в купальню. В теплую воду добавили ароматной пены с запахом жасмина. Под ловкими пальцами девушке распутывались колтуны, и волосы упали на плечи шелковой волной.
Анну намыливали, растирали различными губками и спонжами, умащивали маслами. Но нежится в пахнущей медом купели не позволили: вытащили из воды, укутали в мягкую ткань и увлекли в спальню.
Рийта сама занялась волосами. Высушила их с помощью магии, но не стала укладывать в столь любимую при дворе сложную прическу. Просто убрала пряди с лица, закрепив серебристой лентой.
Служанки принесли платье — полупрозрачный балахон. Он не скрывал тело, но придавал ему облако таинственности. Когда ткань приятно укутала её, Анна поняла, что к чему. И... испугалась. Но Рийта словно не заметила.
Кровать усыпали лепестками алых роз и белыми цветами жасмина. Солнечный свет едва пробивался сквозь золотистую органзу штор, озаряя комнату магическим сиянием. В изголовье исходила паром курильница и аромат, поднимающийся белой струйкой, вызывал странные чувства.
— Но я не...
Рийта не слушала. Девушки усадили Анну на кровать, подложив побольше подушек для удобства и, низко поклонившись, вышли. Впервые за много дней Анна осталась одна, и это одиночество её пугало. Она понимала, к чему приготовили её суккубы и волновалась, как невеста в первую брачную ночь.