— Нет, смутился Хон. Просто... есть в вашем присутствии...
— Не пали контору! — хмыкнула Анна и сама себе удивилась: впервые за много-много лет у неё появилось вот такое безумное настроение. Хотелось смеяться, плоско шутить, горлопанить песни и... танцевать.
И она позволила себе повеселиться. Только сегодня. Только эти несколько часов.
Откуда-то слышалась музыка. Анна потянула Хона в ту сторону и не ошиблась: уличные музыканты играли веселые мелодии за мелкие монетки, что кидали слушатели в подставленные чаши. А чтобы пожертвований было больше, среди прохожих скользили девушки и юноши в ярких одеждах.
Они извивались под музыку, гибкие, ловкие. Ленты и шарфы развевались от малейшего движения, и танцоры пользовались этим, вплетая их в сложный рисунок танца.
Кое-кто из зрителей поддался напору: на небольшой площадке кружили пары. Анна долго наблюдала за ними, не решаясь присоединиться: в Эстрайе танцу придавалось особое значение, и каждое движение подчинялось строгому правилу.
— Смелее... — поняв затруднение Наири, Хон вытащил её в круг. — Доверьтесь мне.
Он вдруг перестал быть тем смешливым мальчишкой, что легко краснел и смущался. Сейчас рядом с Анной стоял мужчина. Молодой, красивый и очень... сексуальный. Анна не стала лгать себе, приняв собственные порывы как данность. Тем более, что она на самом деле хотела танцевать!
Музыка подхватила, закружила, движения казались легкими, она словно парила, а не шла по земле. Сильные руки то обнимали за талию, то обхватывали запястье, словно крепкие, но нежные путы. Хон ни на миг не переставал касаться, направляя, помогая... От этого мужчины так и веяло силой. И страстью. И желанием.
Голова кружилась, как после вина. Восторг переполнял душу и хотелось...
15
— Хон! — Анна резко остановилась. И с трудом сдержалась, чтобы не влепить парню пощечину. Но вместо этого наклонилась к нему и прошептала тихо, вкрадчиво, словно змея, предупреждающая о том, что вот-вот укусит. — Если не прекратишь... я сама тебе голову оторву.
— Простите, — тут же потупил глаза рораг. И наваждение испарилось. Перед Анной стоял пунцовый, смущающийся парень.
— Пойдем за покупками! — не стала развивать тему Анна. — Я видела где-то здесь ткани.
Хон вел Наири сквозь толпу, но она все же успела перехватить полный гнева и ревности взгляд. Дома будет буря. Но сейчас так не хотелось думать о неприятностях! И Анна устремилась к лавкам, в честь праздника работающим даже ночью.
Шелк, лен, парча... Гладкие и покрытые вышивкой. Однотонные и многоцветные. Анне показалось, что она попала в радугу. Но взгляд привлек гладкий белый хлопок. Тонкий, как паутинка и приятный настолько, что не хотелось выпускать его из рук.