Это было безумно. Бездумно. Бездонно. Я дрожал. Девушка чувствовала мою дрожь и наслаждалась этой дрожью, которую вызвала сама. Колдовство момента породило ощущение чуда: простого, но небывалого. Абсолютная нереальность. Другой мир. Параллельная Вселенная. Непонятная, но прекрасная сказка.
Словно спрут поймал добычу. Уже не я держал Антонину, а она висела на мне, оплетя холодными влажными щупальцами, и мучимый впечатлениями фитилек неудержимо превращался в факел.
«Что ты делаешь?» — вопросил меня мозг.
«Я? Я это… Так, ничего», — замялся застигнутый врасплох организм.
«Если это ничего, то я — спинной!» — обиделся и презрительно отвернулся мозг.
— А теперь — обещанный полет! — оторвавшись, объявил я и со всей силы кинул царевну через себя.
Взгляд проводил переместившееся в жидкую среду твердо-мягкое тело. Громкий шлепок, океан брызг, и ошалелое, но безмерно довольное лицо с круглыми, как у тюленя, глазами вынырнуло из пучин.
— Чапа, я летала! Нет, я летаю! — Ликующая царевна вновь бросилась ко мне.
Требовательные губы опять нашли губы, сверкнув промчавшимся от одного к другому электрическим разрядом.
— Все, — проговорил я, вновь отрывая от себя приятную на ощупь особу. — Надо идти.
— Неправда. — Она встала столбом. — Не надо.
— Пора, — переиначил я.
Девичье лицо спряталось за гривой мокрых волос.
— Если с Томой не сложится, — прошептала Антонина, делая шаг к сближению, — станешь моим невестором?
О, как. Ну и денек.
— Первым мужем? — буркнул я, машинально отступая.
Очарование момента схлынуло опорожненным бачком в унитаз.
— Потом и мужем, — невинно согласилась Антонина.
Пышный силуэт вырисовывал передо мной емкие заманчивые перспективы. Флюидами влечения можно было наполнить еще одно озеро, а разыгравшаяся фантазия накрыла берег туманом-дурманом.
— Прости. — Я взял ее за руку и повел к берегу. — На этот случай у меня очередь. Просили не занимать.
Вот так. Не получается у меня смешивать нужное с желанным, в самый неподходящий момент всегда просыпается совесть и портит обе возможности. Что обидно — потом именно она оказывается права, неоднократно обруганная и посланная в дальний пеший поход. Вопрос: чего же спала, когда все только затевалось?!
На подходе к костру, где сразу прекратились разговоры, я привычно прикрылся ладонью. Антонина, которую так и вел за руку, даже не подумала о подобном. Опаляя окружающих аурой морозной влаги, она присела, молча втиснувшись в промежуток между Любавой и Александрой. Ученицы подвинулись и, поджав губки, отвернулись.
— Не пора ли спать? — громко выдал я риторическое.