— Не все?! — Глаза Феофании выпучились.
— Не все получают одинаковые удовольствия от похожих процессов. Изменить что-то могут лишь время и любимые люди.
* * *
Как же меня корежило от их множественного числа священного понятия. «Любимые люди»! Однако… Несмотря на возмущение мозга словами, происходящее перед глазами почему-то неприятия не вызывало. Странно все же утроен мозг. Ладно-ладно, уточню: мужской мозг. Нетерпимый к нелогичной женской логике, он абсолютно толерантен к собственной противоречивости.
— Нам повезло, что наши организмы столь многогранны, — продолжала вещать Варвара. — К примеру, мы можем наслаждаться взрывом мужчин почти так же сильно, как они сами. Мы получаем удовольствие и от самого факта погружения, и от завораживающего процесса фрицев, и от непредсказуемого взрыва. Кстати, взрыв — важный, но лишь отрезок долгого пути удовольствия. В отличие от наших любимых, мы способны к множественным взрывам. Первое удовольствие лишь пробуждает, усиливая жажду следующего. Наша вершина в отличие от мужской — не конечная точка краткосрочной кампании, куда гордые воители водружают свое захватническое знамя победы, а огромный хребет из многих вершин, которые возвышаются все выше и выше и уходят за горизонт.
Преподавательница говорила, ученицы сосредоточенно внимали, а я чувствовал себя восточным правителем в гареме, окруженный возбужденными лицами и тем нежным, стыдливым, обычно прикрытым, что сейчас в немыслимом виде и количестве пялилось на меня со всех сторон. Большие, средние и мелкие. Красноносые, темноглазые, кареокие. Шары и конусы, капли и капельки, пышные и литые. Торчащие, висящие, глядящие вперед, вверх, вниз, в стороны. Серьезные, удивленные и вовсе обескураженные. Дыни и яблочки; грейпфруты, апельсины и мандарины; много и сразу. Полный пипец. Сон. Ведь что же это могло быть, как не сон? А во сне — да, во сне бывает всякое. Даже такое, чего быть не может.
Варвара сменила тон с лекторского на командирский:
— Прежде, чем перейдем к практическим занятиям, всем сходить в кустики по большому и маленькому и помыться.
Антонина буркнула:
— Так уж и всем? А если что-то из этого комплекта не хочется?
— Поднатужься. Знаешь такое слово — надо?
С тяжелым вздохом Антонина и еще несколько царевен исчезли из поля зрения. Остальные пока остались — держать.
— И воды принесите, — крикнула Варвара вдогонку. — Поставьте поближе.
— Это обязательно? — подал я голос, пока ученицы методично исполняли распоряжения, и первые потихоньку сменяли вторых.
Пока рядом не было главных оппоненток — ни всем недовольной Антонины, которая нашла бы, к чему прицепиться, ни быстро восходящей звезды — Ярославы, ни въедливой Амалии — моя всадница-наездница повела себя вполне доброжелательно.