Ощущения говорили: ты влип, приятель. Никакой окситацин ни при чем. Я влюбился. Я любил Зарину. Сердце не верило в ее гибель. Здесь, окруженный сонмом красотулечек, за знакомство с которыми когда-то без раздумий отдал бы левую руку, я тосковал. По несбывшемуся.
Пока мысли гуляли, руки заканчивали сооружать сушилку: чистили от мелких веток длинные жерди, составляли треноги, на них прокидывались поперечины.
Царевны выставили часовых. Игра в камень-нож-лопух определила очередность заступления на охрану в каждой пятерке. Остальные ринулись к озеру стираться.
— Воды наберите во все шлемы, пока достаточно чистая! — крикнул я вдогонку и краем глаза глянул на озеро: зайдя в воду, ученицы постягивали штаны и приступили к стирке. Свисавшие до середины бедер рубашки поплыли полами по воде, доходившей до пояса.
Про меня все забыли. Правильно. Зачем командир, когда все хорошо. Я подошел к дежурившей на отшибе уныло глядевшей во тьму Антонине.
— Иди со всеми, я здесь вместо тебя посмотрю.
— С чего это? — ощетинилась она.
— Не хочу мешать.
Объяснение, что дело не в ней лично, успокоило дозорную, последовал благодарный кивок, и Антонина растворилась в ночи.
Светло было только у костра. Туда периодически подбегали царевны, лица суетливо крутились в поисках меня, вздернутые руки быстро накидывали постиранную вещь на обращенные к костру жерди, и босые ноги вновь уносили владелиц во тьму.
Шлеп, шлеп, — едва слышно. В мою сторону. Взнузданный мозг взревел сигнальной сиреной, пальцы схватились за гнук…
Отбой. Звук пришел со спины, от озера. Из темноты проявилась Варвара, в одной рубашке, вторую вещь, уже постиранную, держа в руках.
— Так и подумала, что ты здесь.
— Поздравляю, гигант мысли.
Антонина в ее пятерке, обязана была доложить. Интересно, чего Варвара приперлась, и чем мне это грозит.
Не девка, а загляденье: высокая, крутобедрая, всюду налита тугой плотью. Под четкими крыльями бровей сверкают умом и чувствами чуть притопленые глаза — то ли серо-зеленые, то ли серо-голубые. Сейчас, во тьме, просто глубокие и блестящие. Крупноватый нос незаметен благодаря притягивающим внимание ямочкам на щеках и большому рту. За многообещающими губами вспыхивают бликами оттертые мелом зубы. Варвара отлично знала о своей привлекательности, но не знала, что не все клюют на холодную классическую красоту. Кроме ума и страстности в глазах хотелось видеть еще кое-что. Душу. Конкретнее: красивую душу. Красоту души. Иными словами, красота должна быть в основном внутри, а не снаружи. Но каждый судит обо всех по себе, оттого и все проблемы в мире.