— Я не принесла дров.
Она повесила штаны на сук и замерла, скрестив руки.
— Ну, не принесла, и что? — не понял я. — Ах, да…
Даже сам забыл о стимуле, озвученном, чтобы подвигнуть веселую компанию на общественно-полезные работы. Зря ей вспомнилось.
— Сама напросилась. Вставай к дереву.
Варвара еще не поняла, что меня злить опасно. Красиво вышагивая, ее длинные ноги прошествовали передо мной в указанное место, руки уперлись в ствол, а позвоночник изящно прогнулся. Спинка наклонилась, глаза томно прикрылись. Девушка опустила голову и замерла, выпукло выгнувшись в мою сторону. На лице расцвела предвкушающая улыбка.
— Накажи меня, воин, — проворковал манящий голос, обволакивающий, как паутина. — Докажи, что ты истинный командир.
Как фекалиями с чужого балкона. Уводит у подруги невестора? В любом случае — думает, что все парни одним миром мазаны. Фигушки.
Я отломил длинную тонкую ветвь. Хруст встревожил девушку:
— Ты чего удумал?
— Буду наказывать. Как обещал.
— С ума сошел?! — Варвара отпрянула и попыталась сбежать.
— Стоять!
Я успел перехватить отбивавшуюся сильную руку, которой все же далеко до моей.
— Отстань, дурак! — Варвара дергалась, извивалась змеей, но это не помогало. — Я не то имела в виду! Совсем крышей поехал?
— Обещал всыпать — всыплю, — объявил я, заламывая сопротивлявшуюся конечность назад.
Чуть не плачущий противник был повержен на колени.
Бессознательно я привел Варвару в одну из поз, у человолков выражавших покорность. В стае любая давно признала бы себя неправой и отправилась по своим делам. Но здесь не стая, здесь нужно победить не только физически.
— Совсем ни ума, ни фантазии?! — почти рыдала скрючившаяся девушка, силой уткнутая лицом в землю.
— Зато с совестью нормально, — парировал я, прижимая сверху коленом.
Готовый вырваться новый довод замер на девичьих губах — едва не высказанного, она проглотила его обратно. Тактика резко сменилась.
— Чапа, прости, — взмолилась Варвара. — Черт попутал.
Всегда у них так: то черт, то кто-то другой такой же виноват. Только не сами. Ангелы во плоти.
— Решай, — объявил я. — Одна плеть сейчас или пять потом, при народе, если сбежишь.
— Ты серьезно?!
По лицу увидела, что да. Ее мышцы медленно расслабились, и смирившаяся красотка сдутым мешком осела на землю. Даже жалко такую прелесть — розгами. А что делать, не я инициатор. Прежде, чем что-то делать, думать надо, варианты просчитывать. Просчитывать, а не просчитываться.
— Вставай, как сказал. — Прут в моих руках со свистом рассек воздух.
Казалось, даже окружающий сумрак беспокойно завибрировал. Гладенькие бедра обратились в мрамор, тревога струилась из каждой жилки каждой безупречно поданной взору подробности, чувственной и соблазнительной, хоть сейчас готовой лечь прекрасными обводами на холст мастера, если таковой найдется.