— А Лизе нашей оно зачем?
— Марина, откуда я знаю? Ты с ней в Лондоне в одном номере жила, ничего странного за ней не замечала? Может, таблетки она при тебе принимала?
— Нет, не скажу — не видела. Слушай, а вдруг она наркоманка? Представляешь ситуацию, если бы она не проснулась?
— Представляю, но на наркоманку она не похожа. Надо бы ее в лоб спросить, почему она надумала проститься с жизнью именно в Англии?
Мы уже направились к лестнице, чтобы подняться к Лизе в номер и учинить ей допрос с пристрастием, но в этот момент в гостиницу ввалился красный, задыхающийся от быстрой ходьбы Зорькин. Он сделал пару глубоких вдохов и выпалил:
— Надо Богомолова забрать. На себе мы его не допрем.
— Что с ним? — спросила я, разглядывая Зорькина.
Вид у него был какой-то потерянный: он упорно отводил в глаза в сторону и старался на нас не дышать. Судя по всему, с Федором Петровичем случилась какая-то неприятность, иначе не стал бы Зорькин бежать из паба сюда, да еще один.
— Он — труп, — все еще тяжело переводя дыхание, выдавил из себя Владимир Владимирович.
— Марина, гроб придется заказывать, — взвыла Алина, оседая по стенке на пол.
— Погоди причитать, — одернула я подругу. — Давайте возьмем себя в руки и успокоимся. — Голос мой дрожал от волнения, но я старалась говорить как можно спокойнее. — Владимир Владимирович, повторяю вопрос, что с Богомоловым?
Зорькин облокотился на стенку и сполз вниз, к Алине.
— Устал, всю дорогу бежал, — от этих слов Зорькина мне тоже захотелось последовать их примеру, присесть прямо на пол, но я сдержалась.
— Не молчите, рассказывайте, как все произошло?
Зорькин на меня как-то странно посмотрел:
— Да как обычно. За встречу, за дружбу, за мир во всем мире. И посидели-то чуть-чуть, но Богомолов так напился. В стельку, — наконец-то пояснил Владимир Владимирович. — В пиво виски вливал или в виски пиво бухал, не знаю, как правильно сказать, потому что пропорции были одинаковые, пятьдесят на пятьдесят.
— Так он жив?
— Пока да, только пьян мертвецки.
— Мне гроб придется заказывать, мне, — зарыдала от счастья Алина. — Богомолов жив! Марина, скажи, сегодня пятница, тринадцатое?
— Нет, Алина, не тринадцатое, — ответила я и впервые пожалела, что по возрасту еще не ношу в кармане валидол. Ей-богу, сейчас не помешало бы положить одну таблеточку под язык.
Между тем Зорькин отдышался парами виски, поднялся с пола сам и протянул руку Алине.
— Я чего прибежал? Алина Николаевна, меня мужики прислали. Перед входом хозяйская машина стоит? Надо бы Федора Петровича на ней доставить. Он — боров здоровый, мы его сами не дотянем, а оставлять соотечественника в местной забегаловке — не дело. Сколько нас здесь, в чужой стране? Мало.