— Увези меня отсюда! — не попросила — взмолилась. Казалось, еще полчаса, и с ума сойду уже я.
— Идем, — Ворон приобнял за плечи и повел к воротам. Второй рукой он набирал номер, вызывая такси.
И когда к нам кинулся полицейский, захотелось убивать.
— Вас еще не опросили! — он покрепче сжал ручку, намереваясь записывать.
— Так, может, с этого и следовало начинать? — рыкнул Ворон, — С опроса пострадавшей? Или статью за нападение уже упразднили?
Полицейский, молодой парнишка, смутился. Даже жалко его стало. Но Ворон уже сменил гнев на милость:
— Записывай быстрее!
Показания сняли в рекордные сроки. Я даже подивилась такому рвению. Но, глядя на крепко сжатые губы Ворона, на его полыхающий алым взгляд испугалась: не навредил бы! Полиция все-таки своим делом занимается. Им же не больше остальных хочется со всякими сумасшедшими возиться, а приходится.
Мысли прервали режиссер и ведущая. Они навалились разом, настаивая на том, чтобы закончить съемку. Напомнили про контракт. Ворон побледнел, но я поторопилась согласиться. Не растаю, а тратить еще день на поездку к черту на кулички не хотелось.
Доснимали спустя рукава, особого задора не было ни у участников шоу, ни у съемочной группы. И когда съемки закончились, все вздохнули с облегчением и погрузились в машины.
В этот раз Ворон не делал сил, что ему наплевать, уселся рядом и подставил плечо. Вовремя! В сон клонило так, что я тут же забылась. И хотя меня еще потряхивало, а вопросы рвались наружу потоком, в кольце сильных рук было спокойно. Хотелось просто забыть обо всем и спать, спать… словно сон мог отогнать нехорошее, сделать его несущественным.
Все-таки Киру не удалось отвертеться. Когда вернулись в город, первым делом предложила подвезти его до дома.
— Я на машине, — напомнил он, но отказаться не посмел.
Конечно, после прямого приказа!
Отчего-то при виде того, как этот красавец по первому слову послушно устраивается на пассажирском сиденье, готовый хоть в огонь, хоть в воду, стало приятно. В животе словно бабочки запорхали и захотелось большего. Подмять, подчинить, еще раз утвердиться в своей власти!
Этого еще не хватало!
Я никогда не была садисткой. И мелькнувшие перед глазами картинки испугали даже меня. Но при этом по телу разлилось какое-то томление, как ожидание чего-то чудесного. Честное слово, как ребенок на Новый год! Вот только елочки не хватает, да за окном не сугробы, а ярко залитые солнцем цветочные клумбы. Запыленные, жилые, но пронзительно-летние.
С этим надо было что-то делать. И я вернулась к происшествию:
— Она же не сумасшедшая?