Ярость захлестнула уже почти привычно. Адреналин закипел, забурлил не хуже взбаламученного потока. Слова срывались с губ скороговоркой, я уже не вникала в смысл. Главное, что туша подо мной перестала дергаться. А потом взвыла.
От похожего одновременно на крик филина и гудок паровоза вопля кровь заледенела. Я едва пальцы не разжала, но вовремя опомнилась: помогло то, что пряди бороды на кулак намотала. Зато на зов тут же всплыли русалки. В их руках безжизненной куклой поникла Ольга.
Не говоря ни слова, они подтащили её к берегу и оставили на мелководье, так, чтобы голова лежала на суше. Миг, и тело сотряслось от кашля, подруга пыталась вдохнуть.
Водяной замер, но было уже плевать. Главное — Ольга. Безвольное тело послушно улеглось на колено, я стучала по спине и мяла ребра в попытках помочь. Наконец, почти посинев, она вздохнула. Громко, сипло, на грани надрыва. И снова закашлялась, выплевывая остатки воды.
Потом мы лежали рядом, не в силах пошевелиться. Я подняла глаза на вершину склона оценивая расстояние. Там, в самом начале тропинки стояла баба Дуся. И просто смотрела вниз.
Ольга тихо поскуливала. Сквозь плач прорывались слова:
— Бабушка… Убить хотела… Меня-я-я…
Она совсем не замечала происходящего вокруг. Но при попытке довести до дома начала истерику:
— Она меня убьет! И тебя тоже! Ты не знаешь! Не знаешь!
— И чего же я не знаю?
Вот тут следовало не зевать. Ольга, конечно, особо в бабкины дела не посвящена, а то бы не была так беспечна. Но что-то наверняка знала, иначе бы не тряслась так.
— Она… Она… Ведьма!
— Ну что за бред? Оль, ну сама подумай: мы же здесь все детство провели. Какая же бабушка ведьма? Так, травница. Самое страшное, что может сделать — напоить травками своими так, чтобы понос пробил.
— А водяной? — она все еще всхлипывала, вцепившись в мою руку. Синяк точно будет! Это не считая тех, что проявятся позже, от драки с мокрым гадом.
— Какой водяной? Под тобой мостки провалились! Им лет сколько? И ни разу не ремонтировали. Хорошо, сама баба Дуся не свалилась. Мы-то молодые, вылезли…
Уговорить всхлипывающую подругу было трудно. Но я справилась. И отправилась к бабе Дусе на разведку: под видом заварить успокаивающий сбор.
— Плачет? — кивнула та на дверь — Напужалась, бедная. Мосток — от старый, гнилой… А она с разбегу!
Словно и не было того взгляда с вершины оврага.
Травки-травками, а успокаивающее Ольге нужны были посильнее пустырника. Да и обезболивающее: по всему телу цвели синяки и ссадины. Но дома у бабы Дуси была только зеленка.
— Оль, я в аптеку!
Она вцепилась в меня, как будто снова тонула: