Больше всего на свете Даше хотелось уединения. Завернуться в одеяло, не видеть уличных огней, бегущей ленты машин вдалеке, не слышать их рева, стука клавиш тетиного ноутбука, скрипа качелей, долетавшего с детской площадки.
Но там не было качелей! И этот звук…
— Тетя! — колос дал петуха, пришлось звать снова.
Ирина Васильевна выскочила на балкон, как была — с распечатками и осколком стекла в руках.
— Что? Даша, тебе плохо? Заболела?
— Вы… слышите? Скрип…
Тетя выглянула в окно. Затаив дыхание, девушка следила, как та всматривается в темноту, как ползут вверх брови…
— Там никого нет.
Понимая, что если не увидит это сама, то свихнется от страха, Даша распахнула окно. Ночной ветерок, пахнущий городской пылью, взъерошил волосы.
Скрип стал отчетливее. А еще темнота возле разрушенной площадки была живой. Она двигалась, но что скрывается за сгустком мрака, разглядеть не удалось. Тетя даже на телефон щелкнула — бесполезно. Только бледные городские огни и огромный белесый шар в небе.
— Странно, такая яркая луна, а темень — хоть глаз выколи, — Ирина Васильевна посмотрела на зависшее над головой светило сквозь осколок, который крутила в руках. И вскрикнула, отшатываясь.
— Что? — не дождавшись ответа, Даша выхватила у нее стекло и навела на площадку.
Темнота отступила. Бледный свет заливал улицу, на которой исчезли все цвета. В мире царило черное и белое.
На остове горки, привязанная к покореженной перекладине, болталась веревка. На ней, повиснув в петле, качался игоша. А вокруг мельтешили тени. Оскаленные пасти блестели в лунном свете, а белые глаза шарили по окнам домов, словно выискивая жертву.
Даша вскрикнула. Стекло выскользнула из пальцев и упало на толстый ковер под ногами.
— Что… кто…
— Идем, — Ирина Васильевна увлекла испуганную девочку на кухню, задернула шторы и поставила на плиту чайник.
Его уютное ворчание и мягкий желтоватый свет лампы успокаивали. Перестав трястись, Даша выжидательно уставилась на тетю.
— Не смотри так, я и сама ничего не поняла. Видимо, эта стекляшка не так проста, как кажется.
— А… игоша?
— Игоша… — тетя задумчиво посмотрела на кипящий чайник, но выключила не сразу, — Ты же его впервые там же видела? На горке? Значит, и тело где-то там. Странно. Обычно детей, из которых игоши получаются, в подполе хоронят, я думала, надо в подвале искать.
— А других? Тетя Ира, ты видела? Зубастых?
— Видела. Я не знаю, кто это. Эх, сюда бы мой архив, там столько всего! Ну, ничего, разберемся с игошей и…
Она замолчала. Из коридора послышались тяжелые шаги. Кухонная дверь покачнулась и с протяжным скрипом распахнулась.