А папа даже не проснулся. Он лежал на спине поверх покрывала, и его руки были холоднее льда.
— Папа? Папа! — Даша визжала от ужаса, пытаясь растормошить отца, а взгляд уперся в окно. За ним мелькали тени. К чертову тиканью добавился скрежет когтей по стеклу.
Не зная, что делать, девушка заметалась по квартире. Попыталась набрать «Скорую», но телефонная трубка молчала. Сотовый оказался разряжен, хотя минуту назад батарея была полной.
Оставался компьютер. Но он завис.
Воя в голос, Даша вползла по стенке. На пол упала задетая локтем косметичка. Не понимая, что делает и зачем, девушка схватила выпавший из нее осколок стекла и кинулась в родительскую спальню.
Тени тут же обрели очертания.
Игоша верещал, скаля зубастый рот. С клыков падала пена, из покрасневших глаз вместо крови текли слезы, а из плеч росли уродливые обрубки с загнутыми когтями на концах.
Даша металась по комнате. Открывала шкафы, выворачивала их содержимое прямо на пол: она точно знала, что у мамы есть святая вода и парочка церковных свечей. Она очень боялась не успеть — с каждой минутой папа становился все бледнее и ногти на руках посинели. Только поднимающаяся и опускающаяся грудь помогала понять, что на кровати лежит живой человек.
— Что же делать? Что… Как…
Наступила третья ночь. Сегодня тот сновидец обещал явиться за игошей. Даша готова была сама звать его, и в то же время в глубине души помнила о данном тете обещании узнать, как зовут призрака.
— Где же? — девушка судорожно выкидывала на пол содержимое тетиной сумки.
— Должно быть здесь!
Наконец, под пальцами знакомо зашуршал жесткий пакет. Клапан не открывался и Даша впилась в полиэтилен зубами.
Наконец, он поддался и рубашка, украшенная вышивкой, развернулась, укутав руки мягкой тканью.
Девушка рывком распахнула окно. Страха не было — закончился.
— Покойся с миром, Игорь! — проорала в темноту, срывая голос, и закашлялась от надсадного кашля.
Белая тряпочка выскользнула из пальцев и полетела вниз. А потом вдруг замедлила падение и зависла на месте, трепеща подолом.
Даша потянулась за осколком.
Чудовище исчезло. Игоша, превратившись в крохотного ребенка, блаженно кутался в обновку, обняв себя руками. Босые ножки болтались в воздухе.
Взгляд крохи был прикован к темному небу. Тяжелые тучи, еще недавно пожиравшие малейшие отблески света, истончались прямо на глазах, а в прорехах замерцали звезды.
Голубовато-серебристое сияние окутал призрака. Ребенок заливисто рассмеялся и звуки рассыпались звонкими искрами. А вместе с ним растаял и счастливый младенец.
— Что случилось?