Каждому выпускнику после Финального теста система автоматически высылала список вакансий, доступных с его количеством баллов. Мой список уже должен висеть в моем ящике электронной почты.
— Но ведь наверняка думал о вариантах?
Я присел на перила веранды. Отец явно был настроен на «отцовский разговор», и улизнуть от него в такие моменты было невозможно.
— Я подумывал про службу правопорядка или спасательную службу, — осторожно начал я.
— Достойный выбор! — кивнул отец. — Нам вот в Департаменте позарез нужны толковые парни из сектора А. Профессия полицейского сейчас не так популярна, как в мои годы, теперь молодежь не хочет ответственности.
— Большой ответственности мне и не доверят. Офицером мне с моими баллами не стать, — пожал я плечами.
Отец удивленно посмотрел на меня.
— И что с того? Хороший полицейский вовсе не обязательно офицер. В нашем деле важны опыт, старательность, смелость. Есть у нас такие «старички» из сектора А, которые любых молодых офицеров за пояс заткнут.
— И по-твоему, это справедливо? — вырвалось у меня прежде, чем я успел прикусить язык.
Кустистые брови отца сошлись на переносице.
— Конечно справедливо. Каждому дается тот объем ответственности, с которым он может справиться. Или ты считаешь иначе?
Я промолчал. Тон отца, ставший суровым и сухим, мне совсем не понравился. Наверное, именно так он разговаривает у себя в Департаменте.
— Может быть, тебе кажется, что граждане не равны и система предполагает, что в нашем обществе есть элита, а есть основная масса неудачников?
Отец буравил меня тяжелым взглядом.
— Приматы — так ведь вы называете сектор А?
Я вздрогнул от неожиданности. Никогда не думал, что отец может знать наши словечки, и тем более удивительно было услышать «приматов» из его уст.
— Откуда ты знаешь? — спросил я.
Он вздохнул.
— Да у меня в столе уже пачка донесений об этой вашей дурацкой молодежной моде. И список тех, с кем я должен буду провести профилактическую беседу после получения аттестата зрелости.
Я ошарашенно молчал.
— Тебе известно, что после окончания школы ты становишься полноправным гражданином и начинаешь нести ответственность за все свои действия? И что оспаривание справедливости системы является уголовным преступлением? Я спросил, тебе это известно? — громыхнул отец, так как я продолжал изображать немого.
— Да, — выдавил я.
Я никогда в жизни не видел отца таким и только сейчас понял, как мало я его знаю. Он ведь руководит Департаментом правопорядка. Было бы глупо ожидать, что на службе он такой же, как дома. Вряд ли кто-нибудь, кроме нас с мамой, знает его как добродушного любителя орехового пирога и старых мохнатых тапочек.