— Ага. Это как-то связано с твоей манерой общаться, — задумчиво протянула она, видимо, продолжая размышлять о моей «особенности». — Ты случайно не проходил тест на уровень эмоционального интеллекта?
— Это мне еще зачем? — удивился я.
Татьяна пожала плечами. Да, крыша у нее явно пошатывается.
— Ну, до вечера.
— Пока-пока.
Я шел домой. Настроение у меня немного улучшилось. Я размышлял о том, как же глупо мы устроены. Стоит какой-нибудь девчонке сказать, что ты особенный, и вот ты уже всем сердцем веришь ей, несмотря на то что выверенная высокообъективная система отвела тебе место среди серой массы приматов.
И даже несмотря на то, что в голове этой девчонки носятся табуны тараканов размером с лошадей.
Сколько себя помню, моя семья жила в красивом двухэтажном коттедже. В секторе Б вообще преобладают коттеджи, многоквартирные дома составляют примерно четверть всего жилого фонда, и занимают их по большей части молодые граждане.
Строго говоря, мы считались зажиточной семьей даже для нашего сектора — отец дослужился до начальника Департамента правопорядка, а значит, приносит обществу много пользы и несет значительную ответственность. За это система поощряет его высоким уровнем доходов.
Да и мама у меня не подкачала — она на хорошем счету в своей районной больнице, так что средства у нас всегда были.
Система справедлива.
Если я буду усердно работать, то у меня лет через пятнадцать-двадцать тоже может быть коттедж. Конечно, в секторе А этого добиться будет сложнее, и мой дом наверняка будет поменьше и в районе похуже, но все возможно. Это гарантирует Доктрина.
Отец сидел в кресле-качалке на веранде. Ему было уже за пятьдесят, но выглядел он отлично — крепкий, подтянутый, розовощекий и с почти не поредевшей шевелюрой. Правда, у уголков глаз уже появились глубокие морщины, а волосы из смоляно-черных стали серыми, но руки по-прежнему были крепкими.
Отец придавал этому какую-то особую важность — силе своих рук. Даже его любимая присказка была об этом — «Всегда крепко держи судьбу в своих руках, сынок».
Думаю, это даже не присказка, а кредо. И отец действительно крепко держал все, что было важным в его системе ценностей.
— Ну, как успехи? — доброжелательно крикнул он мне, как только я вошел в калитку.
Я помедлил с ответом, пока не дошел до крыльца.
— Нормально. 114 баллов, сектор А.
Если отец и был разочарован, то виду не подал. Я внимательно смотрел на его круглое открытое лицо, стараясь заметить хоть тень сожаления, но нет. Отец был доволен.
— Так, ну и куда ты дальше? Уже решил?
— Нет. Я еще не смотрел список вакансий.