Чудо, но девочка не кричала, не отбивалась, когда раздели ее и вымыли, хотя Михаил, поняв, что это девочка, вышел из ванной. Потом я вытерла малышку, одела в чистые, но мальчуковые шмотки.
— Почему ты притворялась мальчиком? — не смогла не задать этот вопрос, хотя была готова не получить ответа.
— Бабушка заставила, — ответила девочка, и я снова потеряла дар речи.
Пока ехали до больницы внутри меня все кипело. Обязательно соберусь и съезжу к этой бабке, что ребенка сбагрила, наврав даже про пол! Уж я поговорю с ней так, что мало не покажется! Как же можно так поступать, в голове не укладывается! Всю дорогу девочка жалась ко мне, и у меня буквально сердце обливалось кровью.
В больнице наконец выяснилось, что виной всему — больной зуб. Оказывается, у малышки он давно болит, но она разумеется никому ничего не сказала. Воспаление дало температуру. Так что через час, проведенный у дантиста, мы спокойные и даже счастливые — я так уж точно, от сердца отлегло, возвращаемся домой. Время уже совсем позднее, но Михаил уговаривает нас заехать в кафе, поесть мороженого. Анестезия у Саши уже почти спала — препарат сделали дорогой и качественный, так объясняет Миша.
— Саш, как ты скажешь, так и сделаем, — обращаюсь к девочке. — Хочешь в кафе?
— Хочу, — просто отвечает ребенок. Господи, как же я рада, что все разъяснилось, что девочка здоровенькая и совершенно не дикая. Она лишь опасалась незнакомцев. Но сейчас так и льнет ко мне. И у дантиста руку мою не отпускала… Кафе оказалось семейным, классное заведение с разными развлечениями, аттракционами для детей, и вот Сашка уже вовсю играет на горках с другими детьми.
— Как быстро в детстве забываются боль и страдания, — вздыхаю задумчиво. — Михаил, вы наше спасение. Я бы с ума сошла…
— Мы кажется на ты перешли, — улыбается красавец. То есть, на меня его красота и обаяние не действуют, но глаза все же есть и невозможно отрицать природные данные этого мужчины. Но они меня абсолютно не волнуют и не смущают, в голове лишь Морозов… Как он отреагирует на происшествие? Наверное, почувствует себя виноватым, что недосмотрел за малышкой. Хотя я не считаю, что тут есть хоть капля его вины.
— Конечно, как скажешь. Возможно я и не заметила… Очень переживала. Ты нас очень выручил, — отвечаю искренне. — Мы теперь в долгу…
— Значит ты должна мне, скажем, ужин, — улыбается доктор. Его улыбка идеальна, неотразима. Но я мотаю головой.
— Нет, прости, это плохая идея. Да и ты… я уверена, у тебя целая очередь из женщин, желающих с тобой поужинать. Тебя даже сейчас ждут… — намекаю на брошенную в его доме брюнетку.