— Нингонг, как… как такое возможно? — сквозь рыдания, проговорила мама.
Ее голос был едва слышен от волнения, а глаза были полны не только слез, но и недоверия.
Я ее понимала. Ведь минуту назад перед ними сидела совсем другая девушка и спрашивала о дочери. А теперь здесь я, их повзрослевшая дочь. От такого у любого человека голова пойдет кругом.
— Я научилась контролировать то, из-за чего вы меня отдали асите Ревери, — снова не без упрека проговорила я.
— Мы испугались, — проговорил отец, вновь становясь серьезным. — Обратились к вере…
— И отдали дочь в бордель? — скептически проговорила я. — Хороша вера.
— Нина, — вставила слово мама, — мы не знали что делать. Это был запредельный случай и очень странный. Святой отец сказал, что это происки дьявола.
— Я помню. Я все помню, — повисло неловкое молчание, которое я же и нарушила. — Знаете, это трудно забыть, еще труднее понять ваши мотивы.
Целый час, я слушала оправдания родителей, лениво гладила кошку, которая была точной копией Сэнеры и пыталась их простить. Выходило паршиво, если честно.
________
— Мне пора, — я встала и еще раз посмотрела в постаревшие лица родителей.
— Ты еще вернешься? — спросила мама.
— Я не знаю. Правда, не знаю. Трудно восстановить отношения после всего…
— Тогда зачем ты приехала? — удивился мужчина.
— Не знаю, — честно ответила я. — Хотела больше узнать о себе.
— Ты расстроена? — взволновано спросила мама.
— Да. Вопросов стало только больше.
Я медленно направилась к выходу, чувствуя спиной их взгляды.
— Нина постой! — спохватилась мама. — Кое-что для тебя оставила бабушка Чиико.
Это заставило меня остановиться и даже повернуться. Из воспоминаний, я знала, что бабушка вернулась, чтобы поговорить со мной. Надеюсь, она хотела пролить свет на мои способности.
Мама поднялась наверх и пригласила с собой, но я отказалась. Снова боялась, что боль прошлого нахлынет на меня с новой силой.
Спустя долгие десять минут, она вернулась, держа в руках пожелтевшие от времени листы.
— Я нашла это в ее чемодане, когда разбирала вещи после упокоения. Если честно, я не поняла ни слова, но не выкинула их — не смогла. В детстве, вы с бабушкой придумали свое письмо, на котором писали записки. Думаю, это оно. Это для тебя, не иначе.
— Спасибо. Всего хорошего вам, — я снова не смогла назвать их «мама» и «папа». Во всяком случае, вслух.
— Мы рады, что ты жива, Нина, — произнесла мама. — За столько лет безуспешных поисков мы уже отчаялись и думали о худшем.
Она подошла ко мне и обняла.
Эти объятия были такими горячимы и горькими. В переносном смысле слова. В них была буря почти осязаемых эмоций.