Третья часть практики заключалась в том, что я должна почувствовать стихию и пробовать договориться с ней, приказывать и управлять — бесполезно, дружелюбие- вот залог успеха в моем случае. И, о, чудо! Огонь с лёгкостью поднимался над моей ладонью уже не жалкой искоркой, а небольшим пламенем, и даже мог облететь вокруг сада. С ветром было тоже самое, стоило мне представить как он гуляет по комнате, шевелит листья растений, как он по-моему желанию мог сдвинуть в сторону горшок с цветком, причем получалось сделать это так тонко, что рядом стоящие растения оставались на своих местах. Из воды у меня стало получаться ткать фигуры, а в земле из семечка проращивать небольшое растение.
Я, конечно, сказала, что все это происходило с лёгкостью, но только в том случае, если мне удавалось сконцентрироваться, а поскольку, этим талантом я не блистала… В общем было много усилий, проб, ошибок, обугленного и залитого, разбитого имущества и сгубленных цветов. Ничего никому просто так не даётся, дело в том, что кто-то будет заострять внимание на неудачах, а кто-то видеть свои победы. Последнее важнее.
Отдушиной моего пребывания в Обители были вечерние посиделки с Яном, магистры смотрели сквозь пальцы на то, как мы каждый раз после ужина убегали в одну из смотровых башен под предлогом "помедитировать на ночь". Конечно, как же… за день я не намедитировалась!
Хочу сказать заранее, ничем постыдным мы не занимались, наоборот, Ян оказался для меня родным и близким человеком, которого у меня никогда и в помине не было. Я, конечно, люблю батюшку, но с ним так не посидишь, свесив ноги с крыши и не поболтаешь обо всем на свете. За одни только свешенные ноги можно получить знатный разгоняй. Что касается сестры, то закрыв в глаза, я видела одну единственную картинку: всегда идеально прямую спину Элии, она сидит за фортепиано и изредка вполоборота одаривает меня учтивой улыбкой. Тут не до девичьих секретиков.
Зато Ян со своим старшим братом в детстве были не разлей вода, у них даже и прозвища имелись: беспощадный пират Шторм и его верный юнга Ветерок. Понятно, что кто старший тот и Шторм. Себастьян каждый вечер делился новыми воспоминаниями о приключениях пирата и юнги, чего там только не было: и строительство собственного плота, и поиска сокровищ в диковинном розарии их матушки, и кражи пирожных из-под носа у суровой поварихи.
— Ян, а воровать-то зачем? — удивлялась я, — Вас что не кормили сладостями?
— Можно диву дать, Аннабель, ты что никогда не воровала? — оживился мой собеседник.
— Нет, а зачем? Меня так всегда кормили. — пожала я плечами, ничуть не задетая его обвинительным тоном.