– Ты, парень, чего-то смурной такой. Заболел?
– А что, денег на поезд даже нет?
– Ох, не говори, пацан, вся беда из-за этих баб. Я тоже со своей вечно как поцапаюсь…
Вот оно мне надо было, спрашивается? Слушать всю эту ерунду, приправленную Радио Шансон, вместо любимой подборки на флешке, которая всегда у меня с собой?
Да и черт с ним. Дома, и слава богу.
Не выспавшийся, я стоял на линейке и болтал с друзьями, которых не видел практически все эти три месяца. А глаза невольно обшаривали все кругом в поисках изящной фигурки девушки, которая так до сих пор и не пришла.
– А где же Инна Миронова? – тоже забеспокоилась наша классная, Галина Вячеславовна. – Она обычно первая на линейку приходит. Никто ей не звонил? У нее все в порядке?
Повисло гробовое молчание, так как телефона Инны ни у кого даже и не было. Кроме меня. Но, честно говоря, я втайне надеялся, что она вообще не придет – переведется в другой класс, а еще лучше в другую школу, к своему любовнику. При воспоминании картинки их страстных объятий, что выедала мне мозг несколько суток подряд, кровь буквально закипела, а ярость вспыхнула с такой силой, что мне едва удалось сдержать себя.
– Эй! – толкнула меня в бок одноклассница Лиза. – Ты что делаешь? Ты же сейчас сломаешь цветы!
И действительно, букет роз, который мне всучила мама перед выходом, трещал у меня в руках, так что пришлось ослабить хватку. Но не надолго.
– Всем привет! – противный, какой-то слащавый голосок Инны, совершенно ей не свойственный, раздался прямо у меня за спиной, и по округлившимся глазам девчонок и отвисшим челюстям одноклассников я понял, что что-то идет не так. – Как делишки?
Прямо у меня за спиной стояла Миронова.
Но не девочка-заучка, вечно обнимавшаяся с книжками, не перепуганная девица, что неслась с чемоданом через ночное шоссе, удирая от кавказцев, не таинственная красавица со сцены, на которую капали слюной мужики всех возрастов, увы, и не та милая девушка, по прикосновениям которой я сходил с ума весь август…
Передо мной стояла копия той девки из лагеря, которая доставала меня всю смену своими тупыми заигрываниями. Как ее там, Юля? Облегающая кожаная юбка, которую из-за неприличной длины язык не поворачивался так назвать, абсолютно прозрачная шифоновая блузка, с которой вроде все было в порядке, за исключением отсутствующего под ней бюстгалтера, тонкие колготки с ровной стрелкой сзади, убегающей под притворяющийся юбкой пояс, и туфли, которые не постеснялась бы надеть на сцену стриптизерша.
– Ин-н-на, т-т-ты чт-т-то!? – заикаясь, спросила ошарашенная Галина Васильевна. – Немедленно иди п-п-переодевайся!