Нужно запомнить эти слова на случай, если Кваскви меня взбесит. Если я вообще увижу Кена или Кваскви снова. Бен и Пон-сума не ранили нас, но с Иными я уже поняла, что не могла полностью доверять инстинктам.
— Хераи-мура! — сказала Бен. Она подняла пустые руки. — Никаких препаратов. Мы везем вас в Хераи-мура, — а потом добавила. — В место, где родился твой отец.
— Разве это не пяти сотнях миль севернее в префектуре Аомори?
Пон-сума кивнул.
— О, нет, я не поеду в этом фургоне до Аомори! Выпустите нас.
— Прости, — сказал Бен, — мой брат найдет нас, если мы остановимся близко к Токио.
— Брат.
— Кенноске — мой старший брат, — это ощущалось как еще одно предательство Кена, хоть он не участвовал в этом похищении, и он говорил мне в Портлэнде, что у него четыре сестры.
— Просто чудесно, — Кен и Бен. Если бы я так не устала, то фыркнула бы. Папа не боялся их, но боялся места, куда нас везли — его родного города. Это стоило обдумать, но Совет меня пугал, а Бен и Пон-сума хотя бы воспринимали меня как личность, а не оружие. Я не могла одолеть их в фургоне и отнести папу в Токио.
— Ты не пожалеешь, что поехала с нами. Обещаю. У Совета нет всех ответов. Дай нам шанс, — Бен склонила голову, глядя на меня с вопросом.
— Мне нужен кофе.
— Это я могу, — сказала Бен.
Но обещание было ложным. Синий пакет с кроликом, который она вытащила из угла, содержал только банки. Она протянула мне одну. Напиток со вкусом эспрессо. Это вызывало депрессию. У нее и булочка в банке была?
Банка никак не прогнала головную боль, но добавила бурление в желудке. Когда фургон добрался до шоссе, Бен прислонилась к стенке, сложила ладони на коленях и закрыла глаза. Я поглядывала с опасной на нее и Пон-суму, который сидел с прямой спиной рядом с папой. После долгой паузы Пон-сума открыл пачку крекеров и неспешно разжевал один. Он дал и мне пачку. Я смотрела на нее, все расплывалось перед глазами, пока я боролась с болью. Но моя воля была слабой, машина ехала спокойнее, и меня нагнала реакция на перелет. Глаза закрылись.
Когда я проснулась, было темно. Я тут же поискала телефон, но его не было, так что я не знала время и не могла сообщить Кену о своих похитителях, которые спали на другой стороне фургона. Марлин была в ужасе, ведь я не отвечала ей.
Хоть я хотела закрыться от мира и спать, я проснулась и все еще ощущала усталость. Хуже того, в фургоне пахло как на дне шкафчика в раздевалке спортзала, и я проголодалась. Маленький пакетик крекеров в форме крабов и креветок, данный мне Пон-сумой, и депрессо были как капля в пустыне моего желудка.