Я закатила глаза, подняла плечи до ушей. Мой утомленный мозг не воспринимал этот бред. И как это было связано с моим похищением? Я хотела получить ответы, но сначала мне нужно было в туалет.
— Впереди остановка в Мориоке, — сообщила водитель.
— Хорошо, — сказала Бен.
— Папа, — я легонько потрясла его за плечо. Ответа не было. Что делать? Мне нужно было в туалет, но я не могла понести папу с собой.
Пон-сума проверил пульс папы, нежно вытер его лоб влажной тканью. Он медленно кивнул мне, давая обещание.
— Твой отец не пострадает за десять минут, — сказал он.
— Я останусь в фургоне с Хераи Акихито, — сказала Бен. — Мидори-сан, можете отвести ее? — она посмотрела на меня пристально, напоминая хищное выражение лица Кена. — Если привлечешь к нам внимание, мы уедем с твоим отцом.
— Конечно, — сказала я, яростно пытаясь понять, как подать Кену знак. Телефона и денег не было, и угроза оказаться порознь с папой сбивала с толку.
— Ты не против принести мне муги-ча и онигири? — добавила она, словно мы уже дружили.
Мы подъехали к парковке на вершине зеленого холма, где с одной стороны были фургоны с едой, продающие якисобу, шарики терияки на палочках, жареного кальмара на углах и круглые булочки с хрустящей корочкой, названные дынным хлебом.
Иероглифы катаканы и кандзи вспыхивали, флаги трепетали от ветерка, рекламируя разные закуски. Низкое здание устроилось в конце парковки, и там юная пара и пожилой мужчина стояли у лестницы, уплетая булочки.
Я не любила так завтракать, но меня не радовали и рисовые шарики в водорослях, которые от нас ждала Бен.
Как только Мидори остановила фургон, Бен отодвинула боковую дверь. Я прошла мимо нее и взбежала по ступенькам. Я быстро отыскала кандзи «женщина» на двери с мутным стеклом, закрылась в кабинке в безупречно чистом туалете. К счастью, он был в западном стиле. Я бы не забралась на японский бенджо так рано утром.
Я мыла руки, и Мидори прошла и посмотрела на себя в зеркало. Она поджала губы, протерла салфеткой нос и лоб, убирая жир.
Она поймала мой взгляд и протянула салфетку.
Я фыркнула, взглянув на себя в зеркало краем глаза — да, лицо было все еще мятым ото сна, волосы вяло свисали после сухого воздуха в самолете.
— Мне понадобится что-нибудь серьезнее, чем рисовая бумага. Когда я смогу помыться в душе?
Мидори повернулась к зеркалу. Плохой знак.
— Прости, — сказала она. — Но не переживай, милая. Тебе не нужно бояться Бен-чан или Пон-суму. Жизнь твоего отца очень ценная. Мы должны поспешить. Вестник быстро найдет нас.
— Тогда зачем это похищение?