Наступила ночь, небо пылало ледяным огнем триллиона звезд. Лес был серебряным, сиял в ночи. Сестра брела сзади, мы вошли в лес, серебряные ветки и листья отражали звезды, и я могла видеть даже в чаще. Стало видно реку, она вилась глубже в лес, и я шла вдоль нее. Вскоре деревья стали золотыми. Впереди появился дом с изогнутой крышей на балках. Геометрические узоры украшали крышу. С одной стороны было нарисовано пасмурное небо, с другой — солнечное.
Волнение заполнило мои вены. Я зашагала быстрее, желая вернуться домой, забралась на лестницу. В большой комнате старушка горбилась у угасающего костра. Колыбели висели с потолка на веревках и покачивались от невидимого ветра вокруг нее.
Мир кружился, сбившись с оси. Огонек, рожденный из чего-то другого, не от золотых деревьев, дома и колыбелей, загорелся в моем животе. Я замерла. Имя присоединилось к соли у меня во рту. Кои.
Это был фрагмент сна Пон-сумы, фрагмент сердца пульсировал духом жизни. Честный, как фрагмент Кена с бегом по лесу. Чистый как снег. Опасность была в треске свечей, но золотой лес был полон терпения.
Кен звал его волком на странном языке. Это отличалось от легенд об оборотнях, с которыми я была знакома. Но я смогла поглотить этот фрагмент зимнего леса, и мой огонек уже хотел сжечь больше того холода. Я могла вобрать в себя жизненную силу Пон-сумы через этот фрагмент, набраться сил и одолеть Бен и водителя.
А потом? Я отпрянула от Пон-сумы, задыхаясь, словно пробежала милю, склонила голову, чтобы спутанные волосы закрыли мое лицо. Я уперлась локтями в перила лестницы. Виски пульсировали, начиналась мигрень.
Я могла доехать сама до Токио? Пон-сума похитил меня, да, но он по своей воле поделился фрагментом сна от своего сердца. Я не ощущала плохой воли в этом сне, только терпение и притяжение к той земле, покрытой снегом, от которого в груди болело. Теперь он ждал, пока я приму решение, опустив руки по бокам, словно показывая, что больше не дотронется до меня, намекая, что он знал, что делал, трогая меня.
Рокабилли и монах из Совета относились ко мне только с подозрением. Они не стали бы трогать мою кожу, чтобы спасти жизнь. Чувство было взаимным. То, что я доверяла Кену, не означало, что я доверяла его начальникам.
Вдруг моя уловка с рыбой на банке кофе показалась глупой, и жар стыда затопил мою шею и спину. Я не была из «Миссии невыполнима». Я была растеряна в Японии, но было не по себе и в Портлэнде, когда появился маньяк и дух дракона. Не Кен справлялся с морским драконом. Я его выпустила.
И почему я злилась? Я сжимала и разжимала кулаки, Пон-сума смотрел на меня так, словно я была зефиром, который слишком долго пролежал в микроволновке.