Сейчас все это закончится, сказал он себе. Ее просто не будет, и он перестанет чувствовать себя маленькой жалкой тварью, клопом-вонючкой. Забудет обо всем, как о страшном сне. Постепенно все наладится, войдет если не в норму, то хотя бы в ее подобие.
— Требую последнюю речь! — вдруг крикнула Аня, когда ее рука уже лежала на плахе.
— Это еще что такое? — неприятно пораженный, спросил Слава главу Госбезопасности.
— По регламенту приговоренный к смерти имеет право, — пояснил тот. — Может говорить все, что захочет, но исключительно матом. Например, ругать Ваше Темнейшество, и никто не сможет запретить.
— И долго? — Славе вдруг показалось, что его капитально нае… надули, в общем. Или он сам себя того-самого.
— Да насколько фантазии хватит. И словарного запаса. Главное, не делать пауз больше трех секунд. Пока рекорд — полтора часа.
— Да едритская сила! — простонал Слава. — А нельзя как-нибудь запретить? Ну, по особой тяжести преступления там?
— Нет, Ваше Темнейшество. Регламент есть регламент. И в нынешнее тяжелое время его соблюдение как никогда важно, поскольку это есть сохранение пошатнувшихся устоев. Если вы запретите, народ не поймет.
Сначала он надеялся, что надолго Ани не хватит. Ну как там бабы ругаются — повторяют тупо пяток, может, десяток слов, смешно, жалко и противно. Но минута шла за минутой, и Слава все чаще посматривал на крышу тюрьмы. Толпа завороженно молчала, вслушиваясь в переливы Аниного голоса — низкого, бархатного. Она говорила спокойно, не торопясь, не срываясь на крик, но это пробивало сильнее, чем заполошный визг с брызганьем слюной. А уж что она говорила… Такого Слава в жизни не слышал, хотя в значении слов сомневаться не приходилось. Это было… красиво! И главное — в ее словах было то, что он больше всего в ней ненавидел. Сила! То, чем она подмяла его под себя, растоптала, буквально уничтожила.
Слава зажмурился от досады, а когда открыл глаза, в воздухе промелькнула тень. Дракон подлетел к эшафоту, изрыгая языки пламени. Кто-то уже орал от боли, запахло паленым. Палач, сорвав с головы красный колпак, соскочил с эшафота, едва не переломав ноги, а его подручный просто свалился мешком на землю и пополз на четвереньках. Обхватив Аню двумя лапами, Вася взмыл в воздух. Нелепая жирная ящерица с нетопырьими крылышками в этот момент выглядела грозным прекрасным змеем, победителем вселенной, похитившим принцессу.
— Стреляйте! — вскочив с кресла, завопил Слава и затопал ногами.
Стражники заметались, в воздух из луков и арбалетов полетели стрелы, раздались выстрелы из пистолетов и автоматов, но дракон уже превратился в темную точку, которая быстро удалялась. Слава рухнул обратно в кресло и уткнулся головой в колени. Толпа гудела, как растревоженный улей.