— Приветствую вас, жители Гескеса, — высокопарным тоном, совершенно не вязавшимся с невинным образом пятилетней девчушки, сказала леди Вуарей. — Как многие из вас знают, мне нужны новые куклы. И куклы должны быть идеальны, интересны, они должны удивлять меня. Восхищать. Тех, кто мне понравится, ждет жизнь в моем дворце. Вам больше не надо будет бояться, что однажды свет в ваших фонарях иссякнет, и вы останетесь в кромешной темноте. Вас ждут балы и достойные кавалеры, роскошь и беззаботная жизнь… до тех пор, пока вы мне не наскучите, — будничным тоном закончила она.
Хлопнула в ладони и со скучающим видом откинулась на подушки. В тот же миг оковы, сдерживающие горло Клэрити, спали — она снова могла говорить. Но ее опередила та самая готесса, черной вороной впорхнувшая вперед, к карете, где сидела леди Вуарей. Склонилась в почтительном поклоне и сказала, благоговея:
— Моя госпожа, разрешите мне быть первой.
Прозвучало холодное:
— Выпрямись.
Готесса разогнулась так резко, словно к ее спине привязали жердь.
— Очень… необычно… — изучая ее лицо, сказала леди Вуарей. — Мне нравится. Чем ты можешь еще меня удивить? Как ты будешь развлекать меня, если я возьму тебя во дворец?
— Моя госпожа, меня зовут…
— Это неважно, — холодно бросила леди Вуарей. — Я сама даю имена своим куклам. Если ты попадешь во дворец, тебе придется забыть свое прежнее имя и с гордостью носить то, которое я тебе дам.
Только сейчас смысл ее кошмарных слов полностью дошел до Клэрити. Куклы, которых ищет леди Вуарей — живые люди! Чудовищно, мерзко, бесчеловечно… Дочь Архонта как близнец была похожа на ее Каролину, но Клэрити могла поклясться, что это не она. Голос казался до боли знакомым, и вместе с тем холодные и высокомерные нотки меняли его почти до неузнаваемости. И слова, которые срывались с пухлых губ леди Вуарей, были совсем не свойственны Каролине. Юная девушка, подросток — возможно, но не пятилетняя малышка.
Совершенно запутавшись, Клэрити лишь наблюдала за безумным представлением, разыгравшемся на ее глазах.
— Конечно, госпожа, — покорно пролепетала незнакомка с черными губами. Собралась с духом и продолжила. — Я буду петь для вас — столько, сколько захотите.
И она запела.
Готесса оказалась превосходной певицей. Голос ее — глубокий, чистый, звучал уверенно и сильно. Тревожная, печальная песня разлилась над площадью города. На лице леди Вуарей появилось что-то, отдаленно напоминающее улыбку, и больше — удовлетворение ребенка, заполучившего долгожданную вещь. Но того восторга, который появился в глазах Каролины, когда Клэрити подарила ей Мистера Льва, не было и в помине.