В другом отсеке был огромный оружейный склад; на стеллажах, в ящиках, густо смазанное, лежала разнообразное оружие: карабины, автоматы различных марок, ручные и станковые пулеметы, ящики с гранатами и патронами, мины — противотанковые и противопехотные…Тут можно было вооружить не одну тысячу людей, а боеприпасов хватило бы им на небольшую войну местного масштаба, так много их было, что свет не мог осветить все сразу.
Но мне надо было торопиться, так как я не забывал, что опасность со стороны бандитов осталась. Выбрав немецкий «шмайссер», я обтер его ветошью, которая лежала тут же, в углу. Прихватив пару запасных рожков к нему и три противопехотных мины, я вернулся в вентиляционную шахту, где, освещая лампой себе путь, установил мины, ввернув взрыватели и присыпав пылью, чтобы не так было заметно. Обезопасив себя от бандитов, я вернулся и стал осматривать другие помещения. Вскоре я наткнулся на продуктовый склад, где у меня чуть челюсть не выпала от такого изобилия продуктов. Свет моей лампы высвечивал стеллажи, на которых лежали, поблескивая фольгой, бутылки шампанского, тусклые от пыли коньяки, коробки с тушенкой, ветчиной, соками, компотами, сосисками и многим другим, чего я не видел даже в наше время — сейчас, давно после войны. Вскрыв ножом банку сосисок, закусывая галетами, я продолжал осматривать ящики. В них была почти вся продукция мира, разнообразие этикеток, банок, пакетов — чем не супермаркет, только плата за него человеческие жизни. Перед входом я увидел другую комнату с красным крестом, значит, тут склад с медикаментами, в чем у меня сейчас и была нужда.
Там аккуратно на стеллажах были разложены по коробкам таблетки, ампулы, мази, но меня интересовали перевязочные материалы, так как я был как добрый пес после драки — весь ободранный. Найдя бинты и йод, я прижег рану на щеке, присыпал стрептоцидом и, приложив тампон, приклеил лейкопластырем. Теперь пора осмотреть рану на бедре. Я разрезал ножом штанину, которая была вся в засохшей крови. По краям ранка воспалилась, что мне не понравилось. Принес бутылочку коньяка, и, выпив прямо из горлышка почти половину бутылки, я взялся за операцию. Смазав обильно рану и вокруг йодом, я достал из стоявшего на столе стерилизатора скальпель и пинцет. Разрезав края раны, я пальцами стал выжимать пулю, пот заливал мне глаза, но я все же ухватил пулю пинцетом и вытащил. Присыпав рану порошком стрептоцида, я туго забинтовал ногу.
* * *
— Что так долго? — недовольно встретил Шеф боевика, принесшего моток с веревкой.
Тот промолчал, прикуривая, не решаясь вступать в дискуссии с главарем: не раз при нем такие диспуты были последними для некоторых. Шеф распутал веревку и стал завязывать узлы, чтобы не скользили руки.