— Где твой приятель? Он назначил мне свидание на четыре, а сейчас уже почти пять.
Малуэн все слышал. Он боялся того, что должно произойти. Ему казалось, что все обязательно закончится взрывом. Человек из Лондона, отвернувшись от Камелии, увидел стрелочника, и в глазах его мелькнул ужас.
— Не знаю, — торопливо ответил он Камелии. — Думаю, уехал в Париж.
Говорил клоун с акцентом, но не сильным. Говорил медленно, не спуская глаз с Малуэна. Камелия тронула его за руку, чтобы он повернулся к ней.
— Зачем это его понесло в Париж?
Угодив между двух огней, клоун сохранил спокойствие и даже улыбнулся.
— А я почем знаю? Тедди не обо всем мне докладывает.
Малуэн сделал еще одно открытие: у этого человека либо испорчены, либо пожелтели от табака зубы.
— Официант! — позвал клоун.
— Ты уверен, что Тедди нет в Дьеппе?
Похоже, Камелия догадывалась о случившемся.
Взгляд у нее стал тяжелый, и Малуэн подумал, что ему не хочется, чтобы так смотрели на него.
— Пять пятьдесят, считая рюмку мадам.
Англичанин уплатил, не глядя на стрелочника, и вышел через другую дверь, чтобы не поворачиваться к нему лицом. Оставшись одна. Камелия попудрилась, подкрасила губы и, в свой черед, подозвала официанта:
— Жозеф, если меня спросят, скажи, что я не могла больше ждать. Пусть приходят вечером в «Мулен-Руж» — я там буду.
Когда мужчина в бежевом плаще вошел в отель «Ньюхейвен», хозяйка, гордо восседавшая за конторкой в глубине холла, повернулась к окошку буфетной:
— Жермен, прибор господину Брауну.
И улыбнулась Брауну, водружавшему плащ на вешалку.
— Хорошо прогулялись? По-моему, вы недостаточно тепло одеты для такого времени года. Здесь, в Дьеппе, ветры сырые.
Он кивнул, улыбнулся, вернее, изобразил улыбку и направился к бару.
— Жермен! — снова возвысила голос хозяйка, — Господин Браун ожидает вас в баре.
Хозяйке отеля, полной веселой женщине, не составляло труда быть приветливой.
— Виски, мистер Браун? — осведомился Жермен, держа бутылку наготове.
Человек из Лондона сел в кожаное кресло; было ясно, что ему нечего делать. Он бездумно смотрел в пространство, а если о чем-нибудь и думал, на лице его это никак не отражалось.
Хозяйка отеля находила его очень изысканным: во-первых, он был высок и худ; во-вторых, говорил мало и почти никогда не смеялся.
— Долго собираетесь гостить у нас, мистер Браун?
— Не знаю. Возможно.
— Если вам хочется заказать какое-нибудь особое блюдо, не стесняйтесь. Зимой у мужа есть время.
Он кивнул.
— В котором часу вы привыкли вставать? Завтрак вам будут подавать в постель.
Он растянул губы в вежливой улыбке, допил виски, со вздохом поднялся с кресла, поволок свое длинное тело по холлу и в салоне снова как бы сложился вдвое, опустившись в другое кресло.