— Жермен, зажгите свет.
Г-н Браун по-прежнему с грустным видом смотрел в пространство, а когда в одиночестве уселся за столик неподалеку от двух коммивояжеров, никому бы и в голову не пришло, что в кармане у него остался всего фунт стерлингов.
А в это время Малуэн, сидя дома за ужином, даже не заметил, что его сынишка облокотился на стол.
— Сдается мне, ты вот-вот свалишься в гриппе, — осмелилась заметить жена.
— Вечно у тебя глупости на уме, — отрезал он.
Малуэн взял свой бидончик с кофе, сандвичи и, поцеловав в лоб жену и сына, надел фуражку.
Г-жа Малуэн была бы крайне удивлена, если бы ей сказали, что ее муж боится. И самое главное, боится темноты!
Спуск к набережной не был освещен. Малуэн шел вниз так поспешно, что чуть было не упал. В то же время он думал, что мысль жены насчет гриппа не так уж и плоха.
Пусть у него будет грипп — тогда на неделю дадут отпуск!
Огни набережной отражались в водах гавани, и было видно, как Батист направляет свою «Благодать божью» к причалам, заменяя удочки и верши.
— Привет, Малуэн!
Голос доносился из сырой мглы, где дрожал огонек шлюпки, и свет этот казался далеким, хотя был совсем рядом.
— Привет, Батист!
Может быть, Малуэн чувствовал бы себя лучше, если бы ему удалось выспаться? Проходя мимо, он заглянул в кафе «Швейцария», но англичанина там не было. К себе в будку он поднялся мрачнее тучи, опоздав на две минуты, и заступил на дежурство, не обмолвившись даже словом со сменщиком.
Светились огни «Мулен-Руж». Туда уже подходили музыканты. Малуэн присел у печки и уставился на рычаги.
Когда утром, после смены, Малуэн, волоча ноги, вошел в кухню, жена, едва взглянув на него, воскликнула:
— Ну теперь-то видишь, что у тебя грипп? Кто был прав?
Она вовсе не была права: никакого гриппа у него нет, но вид и впрямь больной, раз жена это заметила.
Правда, у нее особая способность чуять, когда дела не клеятся, особенно если речь идет о чем-нибудь грязном и постыдном или о денежных затруднениях. Она первой замечает прыщик у кого-нибудь на лице или распознает вранье Эрнеста.
— Не ешь много! Сейчас приготовлю тебе грог.
Обычно, возвращаясь с дежурства, он ел разогретое мясо с картофелем, но сегодня даже не присел к столу и, метнув злобный взгляд на жену, направился к лестнице.
Никогда он еще так не уставал после работы. Нет, это было похуже, чем усталость. Все тело ныло, голова трещала, глаза покалывало. А главное, его мутило, как после отчаянной попойки.
— Оставь меня в покое! — цыкнул он на жену, которая двинулась было за ним наверх.
Охота ему смотреть, как она станет Причитать вокруг постели, надоедая ему советами.