Дальше по ящику начали крутить повторы с кадрами пожаров и разрушений из различных городов мира. Народ зашумел, началось горячее обсуждение. К моему удивлению, почти все уже были в курсе о существовании неких инопланетных существ, которых народ обозвал «химерами» и сейчас шло бурное обсуждение являются ли эти химеры армией вторжения или нет. Через пять минут к нашему импровизированному митингу явился седой подполковник, которому я вчера вручил голову инопланетянина, и не стесняясь в выражениях разогнал народ по своим постам. Заодно и мне досталось:
- А ты сказочник, какого органа здесь слоняешься? Кто тебе вообще разрешил выйти из палаты?
- Мне никто и не запрещал выходить из палаты. – угрюмо ответил я. – А вышел чтоб узнать, куда все подевались.
- Да неужели? – делано удивился седой подполковник. – А я уж было решил, что ты прибежал, чтобы порубать ножом на лапшу всю китайскую армию! А ну марш в палату живо! Сержант, проводи этого героя, пока он не принялся тут всем подряд башки резать. Это, мля, не штаб ГО МЧС, а бардак какой-то, кто где хочет, тот там и шляется!
Меня под конвоем препроводили обратно в палату и вручили на поруки дежурному фельдшеру, который заставил лечь в койку и лежать спокойно, хотя меня так и распирало от услышанного – как можно лежать без движения в такое время? Информационный голод буквально съедал меня изнутри, и как назло при себе ни смартфона – он остался на месте нашего последнего лагеря, ни планшета ни даже телевизора, хотя кто его смотрит в наши дни? Но меня бы сейчас даже старый ламповый ящик устроил! Как назло, дежурный фельдшер на все вопросы индифферентно отвечал: «Не велено» и в разговор вступать отказывался. День тянулся медленно как резина, но вдруг я вспомнил про чужой айфон, который так и болтался у меня в кармане и остаток дня я безуспешно пытался подобрать пин до тех пор, пока не кончился заряд батареи.
К вечеру Алексею стало хуже – температура поднялась почти до сорока градусов, начались судороги. Фельдшер сделал ему несколько уколов, парню полегчало, но ненадолго, вскоре его состояние снова ухудшилось. Хуже того, у Марата начали проявляться те же симптомы. В палату зачастили врачи, которых весь день было не видно и не слышно. Судя по озабоченному виду и изобилию латыни, они ничего не понимали в происходящем. Парням ставили уколы, брали анализы, но им становилось только хуже.
В итоге медики пришли к консенсусу, что вопрос не в их компетенции и больных надо отправить ближайшим санрейсом в госпиталь Барнаула, после чего с чувством выполненного долга собрались было расходиться, когда в палату вошли пятеро мужчин в зеленых противочумных костюмах. Первый вошедший представился: