Она догоняет меня, хватает за руку, пытается остановить. Она настойчива, всегда такой была.
— Отвали, хорошо? Вообще сгинь.
— Витя, пожалуйста, — почти плачет, а я вздыхаю. Какой-то отвратительный театр, не иначе. — Давай поговорим. Что тебе стоит? В знак общего прошлого, просто выслушай меня.
— Просто поговорить, говоришь? А оно мне надо?
— Ты жесток, Витя…
— Слушай, перестань. Какой я тебе, на хрен, Витя? Он остался там, в прошлом.
— Но для меня ты всегда будешь им — хорошим мальчиком из соседнего двора…
Мать её, нашла, что вспомнить.
Ухожу всё дальше, а она кричит мне вслед. Оборачиваюсь, а Жанна бежит ко мне, застревая каблуками в многочисленных ямках разбитого тысячами шагов асфальта.
Нет-нет, всё-таки ничего общего, кроме цвета волос между ней и валькирией нет. И как я сразу этого не понял? Что я за тупой ублюдок?!
— Ладно, от тебя как от холеры не отцепишься. У меня есть полчаса, не больше. Надеюсь, управишься.
Жанна улыбается, а мне что-нибудь разбить хочется.
***
— Я следила за тобой, — говорит, размешивая ложечкой сахар в чашке с кофе. — Уже неделю… подойти только не решалась.
— Жанна, давай вот сейчас договоримся кое о чём, да?
Она кивает, глядя на меня испуганными круглыми глазами.
— Во-первых, ты не тратишь моё и своё время на ложь. Хватит, наелся по самые уши. В то, что ты там чего-то боялась, я никогда не поверю. Во-вторых, поменьше лирики, у меня нет желания выслушивать сопливые истории. Ясно?
— Господи, ты вообще не меняешься, — фыркает, почти возмущённая мною, но потом быстро берёт себя в руки и улыбается.
— С хера ли мне этим заниматься? Меняться… Я ведь и не сдох тогда, восемь лет назад, только потому, что вот такой.
Жанна молчит, всматриваясь в мои глаза, размышляет, но, когда пауза затягивается, говорит, тяжело вздохнув:
— Ладно, если хочешь сразу к делу, то приступим. Мне нужны деньги.
Ну, чего-то именно такого я и ожидал.
— Меня это должно каким-то боком касаться?
— Но… мы же всё-таки не чужие люди…
Запрокидываю голову и начинаю смеяться, потому что эта хрень вообще уже ни в какие ворота не лезет. Не чужие мы, понимаешь ли. Комедия.
— Почему ты смеёшься?
— Жанна, скажи мне, ты на самом деле такая тупая?
— В смысле?
— В самом прямом. Ладно, допустим, твоя жизнь пошла по звезде, ты вернулась в город, чтобы… чтобы что, кстати?
— Ты же совсем не даёшь мне ничего рассказать! Только отделаться пытаешься! — Жанна дует пухлые губы, словно ей не сорок один, а десять. Такая очень обиженная вечная девочка. — Я осталась одна, мне не на что жить! Я поэтому и приехала сюда, вернулась, потому что думала… думала, ты мне поможешь. В память о Яне.