— Красиво, — выдыхает Ася, и я, в общем-то, с ней согласен.
Внутренний двор этой богадельни, словно островок покоя среди извечной суеты. Выложенная разноцветной плиткой прямоугольная площадка в обрамлении могучих сосен. Кованые лавочки, невысокие столики на витых ножках рядом, причудливо изогнутые фонари. Проходим двор — абсолютно пустынный в это время суток — и поднимаемся по ступенькам в главный корпус.
— Витя, я сама дальше. — Ася дёргает меня за руку и улыбается. — Езжай, ничего со мной не будет.
— Уверена?
— Абсолютно.
Смотрю на часы и понимаю, что больница, наверное, вот-вот откроется, а значит, мне нужно торопиться, если хочу как можно скорее увидеться с Волком и узнать, что там на самом деле произошло. Толкаю тяжёлую дверь, и мы попадаем в просторный холл, стены которого отделаны светлыми деревянными панелями. Пахнет хвоей и нагретой на солнце смолой, и я понимаю, что мне здесь нравится. Всё-таки не зря взял несколько выходных, отдых совершенно ведь не помешает.
Ставлю чемодан на деревянный пол, вскрытый блестящим лаком, и делаю шаг к Асе.
— Я вернусь, ты же помнишь?
— Ты очень доходчиво объяснил, — приглушённо смеётся и целует меня в шею. — Никуда я не денусь, правда.
— Ну, смотри мне… — Приподнимаю пальцами её подбородок, взгляд ловлю, а сам растворяюсь в лазурной синеве огромных глаз. И да, я совсем не против утонуть в них. — Я постараюсь быстрее все дела сделать, но это очень важно, потому, когда точно вернусь, сказать не могу.
— У меня путёвка на две недели рассчитана. Думаю, справишься за это время.
— Уж за две недели как-нибудь, да разгребу дела.
Она смеётся, а я быстро целую её в губы и, повернувшись на каблуках, выхожу на улицу.
Мать их, чувствую себя пацаном, до того шальная энергия переполняет. Хочется влезть на самую высокую сосну, пробежаться босиком по траве, крутить колесо и горланить песни под гитару до рассвета. Давно не ощущал себя так глупо и круто одновременно. В голове щёлкает мысль, что это — временное затишье перед бурей, и всё не может быть так хорошо, без возможности вляпаться в какое-нибудь дерьмо, но отгоняю от себя эти мысли, чтобы не портить настроение. Когда-нибудь ведь должно быть всё хорошо, не может же быть всё время плохо и больно.
Я на самом деле так привык чувствовать острую боль в душе, задыхаться от неё, лезть ночами на стену, что сейчас кажусь себе кем-то другим, но точно знаю — скоро всё вернётся ко мне, ударит под дых, срикошетит с утроенной силой, но пока чувствую этот странный покой на сердце, могу расслабиться.
Пока иду через широкий двор к мотоциклу, думаю о том, что Ася удивительно влияет на меня — рядом с ней до странного легко дышится. И ради этого ощущения — весьма, кстати, эгоистичного — готов на многое. Даже поменять свою жизнь.