Органы чувств, что оголённые провода: нервы как натянутая пружина — кажется, от внутреннего напряжения в любой момент могу отключиться как перегоревшая лампочка. Но я должна идти вперёд, не обращая внимания на волнение, потому что это моё самое важное задание, от которого зависит моя жизнь. Самая важная операция, которую не имею права провалить.
Иду, стараясь аккуратно и бесшумно переступать через уродливые трещины в земле, пытаясь всеми силами выкинуть из головы, что произошло с этим миром по нашей, между прочим, вине. Иначе свихнусь, рухну на землю и буду рыдать до потери сознания. Но разве имею право расклеиваться?
Хорошо помню этот маршрут: налево Поле, прямо Город, где мне посчастливится оказаться, если буду идти, никуда не сворачивая. Я давно там не была, но чувствую, что ничего хорошего меня в итоге не ожидает.
Пройдя несколько сот метров, вдруг слышу какой-то шорох. Спина мгновенно покрывается липким потом, а в глазах темнеет как при панической атаке, что случались у меня в далёком детстве. Что за хрень? Нечему же шелестеть — здесь всё превратилось в пепел! Ноги мгновенно прирастают к земле, и я превращаюсь в одно из этих несчастных, покорёженных катастрофой деревьев — стараюсь мимикрировать изо всех сил, чтобы меня не заметил тот, кому я ни при каких условиях показываться на глаза не намерена. Во всяком случае, пока. Дыхание замирает, и я вся обращаюсь в слух. Шорох повторяется, чуть поворачиваю голову влево — там видна граница, отделяющая Лес от Поля. Что-то знакомое мерещится вдали, мозг лихорадочно принимается работать. Болотный оттенок нашей формы я не спутаю ни с каким другим, и именно его я сейчас вижу! В этом не может быть ни малейшего сомнения.
Срываюсь с места, наплевав на безопасность, и бегу со всех ног к источнику звука. По мере приближения всё больше уверена, что на границе найду кого-то из наших. А с другой стороны не может же быть всё так просто. Так не бывает. Во всяком случае, не в этой жизни и точно не со мной — везение и я понятия несовместимые.
А может там Айс? Запрещаю себе об этом думать, ибо моя любовь к нему — только моё дело, сейчас рефлексия о том, как могло бы быть, если бы не тысяча "но", только ухудшит положение. Правильно Генерал говорил: "Любовь делает вас слабее, заставляя чувствовать себя уязвимыми". Пусть Марта, будь она не ладна, забивает свою хорошенькую головку подобным дерьмом. А я, лично, выше этого.
Тряхнув головой так, что она чуть с плеч не слетает, продолжаю бежать. Осталось не больше сотни метров, и я уже могу различить, что это точно кто-то из наших! От радости сердце готово выпрыгнуть из груди. А, может быть, это обманка — мираж, который меня заставляют увидеть и поверить в то, что ещё могу спастись? Что имею на это право?