— Разбудила княжну, Айма! — набросилась на девушку, да та и ухом не повела.
— Я уже сама проснулась, — вмешалась Мирина. Недоставало еще выслушивать, как вошедшая гостья отчитывать ее возьмется.
Княжна сбросила с себя тонкое покрывало — жарко. Хорошо, что хоть полог открыли, сквозняк легкий изредка да пролетал.
Айма быстро подобралась с прикроватной лавки, кинув на Мирину немой взгляд, вернулась к прежнему делу. И что хотела наложница хана — сдружиться ли, уязвить ли острее? Хотя последнее все же удалось ей больше. О том, что у хана имеется цветник девиц, Мирина успела позабыть, хотя не раз доводилось наблюдать, как ублажали они его, но тогда княжне безразлично то было, даже на руку, потому как хан оставлял в покое, пусть ненадолго. Припомнилась вдруг последняя стычка с Лавьей, когда Мирина очередной раз возвращалась от Вихсара, ее палящий ревностный взгляд. Поджидала она за углом так порой часто, весь свой яд изливала. Мирина повела плечом от нечаянных смутных воспоминаний. Как бы там ни было, а скверно сделалось на душе от того, что Айма эту ночь с ханом провела. Княжна прочь отринула тягостные мысли, но горькая досада, признаться, осела в груди. Хотя с чего бы? Мирина нахмурилась, головой тряхнула, отгоняя горечь.
— Как ты себя чувствуешь, Сугар? — вдруг спросила участливо валганка, напоминая о себе.
Она приблизилась и внезапно подбородка коснулась, вынуждая посмотреть вверх. Мирина оторопела под окутывающим взглядом женщины, ощущая тепло пальцев, улавливая запах тонкий, кажется, яблони дикой.
Краем зрения Мирина приметила, как в остальной половине шатра другие девушки начали заглядывать — всем, верно, любопытно было посмотреть на воличанку, которую хан выбрал в жены, но только никто не осмелился войти, кроме этой женщины, по-видимому, той самой Турай, о которой успела упомянуть Айма.
— Уже лучше, — ответила.
Валганка убрала руку, обернулась на притихших наложниц, резким кивком на уличную дверь указала. Ведия вмиг поднялась, не прекословя старшей, покинула стан. А вот Айма недовольно поморщилась в ответ, но все же нехотя да поднялась. Откинув за спину косы гладкие, прошествовала плавной походкой — только заглядывайся. Ревность кольнула ненароком, зля еще больше. Закипело внутри негодование на саму себя, да ничего княжна поделать с собой не могла.
После того как ушли наложницы, сразу просторно стало и легко, даже выдох облегчения невольно вырвался из груди.
— Садагат сказала, что ты отдыхаешь, мы старались не сильно шуметь. Ох, я совсем забыла представиться, меня зовут Турай.