Княжна рьяно отбросила эти воспоминания — сердце воспротивилось всему. Может, этому суждено быть? Ведь она не должна была стать женой валгана — Сугар, которая хранит в себе его частичку.
Порывы ветра донесли обрывки грубых мужских голосов, поднимая внутри новую волну тревоги.
— Пошли, — велела Мирина Немее, вместе возвращаясь в укрытие, куда и привез ее княжич.
Скинув кафтан, княжна села ближе к огню на расстеленные шкуры — за многое время пребывания у валганов привыкла тянутся к огню и к земле. Да не успела она расположиться, как шум поднялся на улице, раздавшиеся голоса стражников заставили всколыхнуться. Мирина кивнула Немее, та подобралась, выглянула наружу и тут же развернулась испуганно.
— Княжич Арьян здесь.
Мирина уставилась на полог, а сердце запрыгало бешено.
Княжич не спешил входить, все разговаривал с кем-то. Воздух накалился и давил с такой силой, что Мирина дышать не могла. И мысли градом посыпались на нее, ударяя одна больнее другой, обращая душу в паническое бегство, а сердце в бешенный галоп. Что-то не так, что-то не то с ней. Мирина опустила руку на живот и замерла. Если бы Садагат сказала раньше, она бы успела свыкнуться с мыслью о ребенке. Выходит, знал и Вихсар… И не сказал. Почему? Жалел? Опасался чего-то?
Паленья сухо и зло трещали, пуская брызги искр, взъярившийся огонь безжалостно сушило лицо, но Мирина и пошевелиться не могла. Мысли метались роем, но и они начали подниматься куда-то ввысь, а ее втягивало в клокочущую жаром воронку, пока не осталось гулкое, замедлявшееся биение сердца. Пробился мужской крик, и пролитая, будто из рога, река крови, затопила княжну, заставив задохнуться в ужасе. Мирину глушит стон боли, стынет душа от опустевших и поблекших черных глаз, устремленных в разверзшуюся бездну, и она над ним, будто курган сырой земли, теперь уже далекая…
Образ сверженного Вихсара, пробившийся через корку льда, предстал перед Мириной так явно, что холод поднялся от стоп к коленям, пополз выше, сжимая сердце в кулак, выжимая остатки сомнений до капли. Мирина с силой сомкнула веки и сжала до бела пальцы в кулаки, когда поняла, что падает с обрыва в пропасть, и свет гаснет в голове, а в ушах один дробящий грохот. Она мгновенно распахнула ресницы, очухиваясь от коробящего беспощадного видения, вскочила на онемевшие ноги и тут же пошатнулась, едва не упав от головокружения. Немея быстро оказалась рядом, княжна схватила ее за ворот.
— Вещи собирай, — процедила сквозь зубы.
Та хлопнула ресницами, осоловело на нее вытаращилась.
— Как? — выпустили побледневшие губы.