Забежав в дамскую комнату, девушка задержалась в кабинке, аккуратно поправляя чулки. С тихим стуком открылась и закрылась дверь. Процокали каблуки. Зашумела вода. Кошка уже собиралась выйти, как вдруг услышала женские голоса.
— Видела, в чём явилась эта бандитская подстилка?.. Ночнушка какая-то до пят!
— Ты поосторожнее! Узнает Серый, как ты называешь Кузнецову, найдут твоё тело по частям в мусорных пакетах.
— Ой! Да откуда он узнает?! — фыркнула женщина и прошипела: — Ненавижу эту стерву! Пара месяцев, как пришла к нам на работу, а везде выпендриться успела! Ещё и Павлика моего ей подавай!.. Не отдам!
Ангелина не собиралась слушать эту грязь. Хлопнув дверью, вышла из кабинки. Несколько секунд оборотница наслаждалась вытянувшимися лицами кумушек. А потом стала демонстративно медленно мыть руки.
— Ты, Людочка, на досуге журналы полистай! Эта ночнушка из последней коллекции Jenny Packham!.. Хотя о чём это я?! Где ты и где Jenny Packham? — она смерила брезгливым взглядом ярко-красное платье секретарши Райского и желчно улыбнулась: — А Павлика я приласкаю, так и быть. Уговорила!
— Прошмандовка!.. — визгнула секретарша. — Ты скоро вылетишь отсюда!
— Ага! После тебя! — оборотница помахала ей рукой и толкнула дверь.
Ангелина шла среди веселящихся людей, улыбалась им, благодарила за комплименты, что-то говорила в ответ, но всё делала на автомате. В голове была каша. И словно якорь — взгляд Райского. Он держал девушку с того момента, когда она вернулась в зал. Была в Павле Геннадьевиче некая сила, которая заставляла оборотницу искать его глазами, по-другому реагировать на присутствие именно этого мужчины. Он вызывал интерес! И как женщины, и как кошки!
Ангелина присела на своё место.
— Лёша, налей! — велела она Грибовскому и кивнула на бутылку.
Подняла шампанское и отсалютовала мужчине за центральным столиком. Тот подозрительно прищурился, но поднял свой бокал. Ангелина выпила и зажмурилась, опустив голову. Парни быстро просекли, что с девушкой что-то не то. От неё фонило раздражением и злостью.
— Кто тебя обидел?
— На дураков не обижаются! Так ты говорил, Лёша?
Тот согласно кивнул.
— Тогда никто, — кошка отвела взгляд в сторону.
— Понятно! — Антон протянул небольшую фляжку. — На! Успокой нервишки!
— Что это?
— Самогонка! — усмехнулся парень и налил в рюмку: — Пей давай!
— Самогонка? — переспросила оборотница.
— Ага! Облагороженная! — и торжественно объявил. — Бабушкина чача на травках!
— Что такое чача?
— Во вещь! — Солодов показал большой палец.
Ангелина принюхалась, уловив знакомый вкусный-вкусный аромат.