— Я должен был промолчать? — огрызнулся он.
— Могли бы просто пройти мимо!
— После чего вы бы стали укорять меня в пренебрежении?
— Я вас? — Дарья наигранно рассмеялась. — Зачем вы мне сдались?
— Я ведь младший сын, который должен зарабатывать на жизнь, верно?
— Вы считаете меня корыстной?
— Отчего же? Просто достаточно расчетливой особой, — измайловец криво усмехнулся. — Материальные блага для вас гораздо важнее чувств, которые человек испытывает к вам.
— Да вы… вы не способны ни на какие чувства, кроме любви к своим лошадям! — Дарья резко повернулась и стремительно направилась к дому.
Левшин несколько секунд ошарашенно смотрел ей в след, затем догнал и схватил за руку.
— Так вот в чем дело? — резко спросил он. — Тогда вы… Даша, все это все из-за коня?
— Отпустите меня! — Даша даже топнула ногой. — Как вы смеете?
— Ответьте! — потребовал он. — Тогда вы отказали мне, потому что считали неспособным любить вас?
— Здесь люди, — фрейлина в замешательстве огляделась, случайные прохожие, привлеченные громкими голосами, стали останавливаться, а несколько крестьян, выпалывавших клумбу, просто прекратили работу с интересом глядя на господ.
Левшин вздохнул.
— Дарья Сергеевна, послушайте я понимаю, что здесь не место, но прошу, дайте мне возможность объясниться перед вами!
Фрейлина прикусила губу. Измайловец всматривался в ее лицо, его умоляющий взгляд был красноречивее всяких слов. Он удерживал девушку крепко и одновременно нежно, так, чтобы не оставить на белоснежной коже красных пятен.
— Хорошо, — сдалась Дарья. — Приходе вечером к фрейлинскому дому, я выйду.
Левшин скупо улыбнулся, затем, не отводя взгляда, поднес ладонь девушки и поцеловал. Даша вздрогнула и, чтобы скрыть смущение, опустила ресницы.
— Это не значит, что вы будете прощены, — предупредила она.
— Это значит, что у меня есть надежда, — мягко возразил измайловец.
— Надежда? — Дарья вздрогнула, её сердце застучало часто-часто. — Надежда на что?
— На свою удачу. Вчера я здорово проиграл в карты!
— Вы стали игроком? — фрейлина чуть прищурилась.
— Только от безысходности своего существования! — Левшин позволил себе улыбнуться. — Видите, я честен с вами!
— Вам не стоит играть!
— В ваших силах повлиять на это… А теперь вы позволите проводить вас?
— Вы же торопились в казармы?
— Я не спешил. Пойдемте?
— Поверьте, это лишнее.
— Все же я настаиваю.
Дарья нерешительно посмотрела на протянутую ей руку, поколебалась и вложила свою.
— Это ничего не значит, — заявила она.
Левшин лишь хмыкнул, но тут же придал своему лицу самое серьезное выражение, на которое был способен.