— Так она мне написала, что с Марфой Симоновной говорила и та ей сказывала, ты девку какую-то обрюхатил, та с жалобой к государыне пошла, а Елисавета Петровна, пресытившись жалобами на похождения твои отдала приказ тебя на этой девке женить!
Григорий с минуту изумленно смотрел на отца, осмысливая услышанное, а потом расхохотался.
— Вот оно что… Ну, Марфа, отомстила, так отомстила! — все еще посмеиваясь, гвардеец поднял стул и придвинул его к столу. — Лукешку тоже наверняка она в Питерсхофф позвала…
— Лукерья написала, что она девку эту лично видела, — Петр Григорьевич вновь сел за стол и пристально посмотрел на сына. — Ты ведь Софью во все это втянул?
— Втянул во что? — резко спросил Григорий, поняв, что в шутку все перевести не удастся.
— В шашни свои, кобелиные! Мало тебе, что сестра при живом муже как вдова живет!
— Ты о Софье беспокоишься? — взвился преображенец, положение сестры всегда было камнем преткновения между ним и родителями. — Так ты к мужу ее сходи и к ответу призови, что он с полюбвницей вместо жены законной живет! Правда, не думаю, что сама Софья тебе спасибо скажет!
— Тон смени! — кулак вновь опустился на стол с такой силой, что чернильница подскочила. — Не с фрейлинами, чай, разговариваешь!
— Верно, — Григорий слегка подался вперед. — С фрейлиной церемониться бы не стал, взашей вытолкал!
Взгляд звериных глаз сына заставил отца поежиться.
— Ты тут зенки свои желтые не выпячивай! — рявкнул Петр Григорьевич. — Кому сказать, единственный сын в зверя оборачивается! Срамота одна!
— Отчего ж срамота? Государыне служить весьма почетно!
— Служить? Псом шелудивым?
Преображенец прикрыл глаза, пытаясь не сорваться. Зверь внутри рычал и бесновался, оскорбленный таким сравнением.
— Я вам, батюшка не пес, — старательно выговаривая слова произнес Григорий, — А офицер лейб-гвардии её императорского величества!
— Вот оно как? Офице-э-эр? — Белов-старший издевательски протянул последнее слово. — Как по мне, кобель, ты Гришка, что не на есть самый натуральный! Тебе все по бабам бегать, да юбки на уши им задирать! Вот и вся твоя служба!
— Ежели это все, что вы сказать хотите, — преображенец хотел подняться. — То я тороплюсь!
— Сиди, — одернул его отец, входя в раж, — Добегался уж! Срам-то какой! Где она?
— Кто?
— Девка твоя, брюхатая.
Григорий скрипнул зубами, подавляя в себе звериное рычание.
— Она не, как вы изволили выразиться, брюхатая! — произнес он, слегка раскатывая «р». — И извольте о моей невесте отзываться вежливо!
Белов-старший с недоверием посмотрел на сына.
— Я гляжу ты совсем того на службе своей! Тебе, Белову, чей род идет от Рюриков навязывают невесту, и ты…