В отличие от монастырской наставницы, Анна Михайловна предпочитала литературу светскую и современную. Девушка с интересом пролистала роман «Езда в остров любви», но отложила чтение на потом, привлеченная несколькими книгами в простых кожаных переплетах.
Открыв одну из них, Настя поняла, что это скорее, дневники, поскольку пожелтевшие страницы были исписаны вручную, при чем судя по цвету чернил, пометки на полях были сделаны гораздо позже по времени и совершенно другим почерком.
Под тетрадью обнаружилась еще одна книга, небольшая, истрепанная. Девушка открыла ее, вчиталась в первые строки.
Это были сказки. Сказки о ведьмах, о их силе. Настя и прежде слышала некоторые из них, но теперь, собранные в одну книгу, они рассказывали девушке о её сущности.
Беззвучно шевеля губами, словно проговаривая про себя каждое слово, девушка присела к окну так, чтобы света было больше и начала читать. Глаша дважды заходила помочь Насте переодеться и дважды та отсылала девку прочь, на второй раз строго наказать больше в комнату не ходить, а ложиться спать. Понимая, что хозяйка полностью погружена в чтение, Глаша послушно последовала приказу.
Дочитав сказку о том, как ведьма нашла в лесу умирающего юношу и, чтобы спасти ему жизнь, связала его душу с душой волка, Настя отложила книгу и крепко задумалась. Сказка просто пестрила неразборчивыми заметками на полях, а само описание как ведунья сплетала души зверя и человека воедино, в том числе и своей кровью, было отчеркнуто.
Девушка отложила книгу и задумчиво посмотрела в окно. К вечеру небо вновь затянуло серыми облаками и теперь стекло рябило от мелких дождевых капель.
Дверь скрипнула.
— Настенька, — ахнула Анна Михайловна, входя в комнату.
Сама хозяйка была одета в домашнее платье, которое набросила поверх ночной рубашки.
— Что случилось? — девушка с тревогой взглянула на хозяйку дома, — Александру Борисовичу плохо стало?
— Спит, как младенец, — отмахнулась ведьма. — А ты чего не ложилась?
— Так светло же, — девушка зевнула. — Небось еще и полуночи нет!
— Настенька, в Питерсбурхе летом всегда светло! И днем, и ночью. А сейчас уж к заутрене близко!
— Правда? — растерянно переспросила девушка, глядя на обманувшее её серое небо.
Она встала и охнула, почувствовав, как затекло ее тело.
— Правда, правда, завтра накажу твоей Глашке, чтоб за временем следила и часы в комнату поставлю, — Анна Михайловна помогла Насте снять платье и лично взбила перину. — иди, ложись, тебе ж на дежурство к государыне!
— Все-то вы, Анна Михайловна знаете! — невольно улыбнулась девушка.