— Конечно. Слово «ведьма» само откуда пошло, знаешь?
— От слова «ведать», знать то есть.
— Именно, вот и приходится… все выведывать! — Бутурлина усмехнулась.
— Анна Михайловна, а тетрадки эти… кто их писал? — решилась Настя.
— Тетрадки? — ведьма бросила задумчивый взгляд на стопку, лежащую на столе. — Не ошиблась я в тебе. С главного начала. Тетрадки эти мать моя писала, до нее — бабка, а вот до них все из уст в уста переходило. Многие знания утеряны были…, да ты спи, а то сейчас языками зацепимся и остаток ночи проговорим.
Ощущая себя маленькой девочкой, Настя послушно легла в постель. Анна Михайловна подоткнула одеяло и, не говоря ни слова, вышла. Девушка еще лежала какое-то время просто глядя в полоток, затем её глаза закрылись, и она крепко заснула.
Злой, точно волк, Белов выскочил из дома Бутурлина. Рявкнул на подвернувшегося так не кстати Петра, мужик проворно отскочил, Григорий сверкнул глазами и помчался дальше, по улице. Перепалка с невестой его задела.
Преображенец и сам уже не понимал, почему его так разозлило своеволие Насти. Вернее сказать, это было даже не своеволие, но какое-то упрямство и не желание принимать Григория как жениха и, стало быть, главу семьи.
В семье Беловых Евдокия Андреевна всегда слушалась мужа. За долгие годы брака Гриша не разу не слышал, чтобы мать хоть слово сказала против Петра Григорьевича. Сестры тоже почитали отца, а на младшего брата смотрели как на будущего главу рода, хоть и не упускали случая подшутить, но даже Софья всегда прислушивалась к мнению брата. Тем больше злило своеволие Насти.
Белов по-волчьи клацнул зубами. Двое выпивох, бредущих навстречу, почему-то перешли на другую сторону. Григорий с какой-то завистью посмотрел им вслед. Ему тоже хотелось напиться, но после разгрома, учиненного Шуваловым в «Красном кабачке», вряд ли хозяин будет доволен видеть виновника бед.
Оставались лишь казармы, да бутылка «хлебного вина» — самогона, припрятанная в сундуке.
Белов уже подходил к фрейлинским домикам, когда почти столкнулся с Левшиным. В начищенных сапогах и парадной форме друг, что удивительно, шел пешком.
— Саш, ты куда? — окликнул его Григорий.
Тот вздрогнул и полоснул Белова яростным взглядом, впрочем, тут же опомнился.
— Да так… — Левшин махнул рукой. — Гриш, пошли в кабак?
— Мне туда покамест путь заказан, да и тебе не советую: Шувалов там с обысками был.
— Да ну? — изумился Саша. — А что искал аль кого?
— Девку, что нам с Александром Борисовичем пиво подавала.
— С чего… — Левшин осекся и недоверчиво посмотрел на друга. — Он что думает, что…